Кинсборо предложил купить все уцелевшие в пожаре произведения искусства. И еще те, добавил он как бы невзначай, что хранились в лондонской резиденции герцога. Маркиз давал щедрую цену за них. Чересчур щедрую. Такой суммой, пожалуй, соблазнился бы любой человек, только не Роберт, подозревавший Кинсборо в грязных делах.
Сколько Роберт ни думал обо всем этом, результат был одним и тем же. Тогда он мысленно вернулся к заметкам отца. Что-то говорило ему о том, что эти заметки каким-то образом все же связаны с пожаром. Когда они с Катрионой в последний раз три дня назад ходили на прогулку, записки отца привели их в небольшую пещеру, расположенную на скалистом склоне горы, обдуваемой всеми ветрами. Там они подкрепились ячменными лепешками, которые Мэри специально приготовила для них, и холодной бараниной, а потом Катриона читала, как отец Роберта добрался до этого места в один холодный декабрьский день.
Точнее, в заметках герцога не было и намека на то, почему он оказался именно в этом месте, но из его записей, несомненно, можно было сделать вывод, что он приехал сюда не случайно. Видимо, кто-то рассказал ему об этом уголке, и герцог намеренно добрался до Пещеры, вот только он не писал, зачем. Был он здесь за три месяца до пожара.
Роберт был так занят своими раздумьями, что не слышал, как Катриона подошла к нему и опустилась рядом на песок.
— Уже собрала ракушки? — спросил он.
— Да, думаю, хватит. И не только маме, но и полковнику. К тому же подозреваю, что тебе не терпится отправиться к следующему месту, описанному твоим отцом, а не сидеть тут неподвижно, пока я брожу по воде.
Ах, как хотелось Роберту увидеть ее! И дай Бог, это скоро случится. В последнее время каждую свободную минутку он прилагал усилия к тому, чтобы вернуть зрение. Минувшим днем он очень долго напрягал глаза, стараясь разглядеть предмет, стоявший перед ним на столе. Роберт был вознагражден — в какое-то мгновение ему удалось-таки увидеть очертания чернильницы, но тут же резкая боль заставила его зажмуриться. Постепенно окружающие его предметы стали обретать цвет и форму, правда, весьма на короткое время. Недалек тот час, говорил себе Роберт, когда он сможет заглянуть Катрионе в глаза и увидеть улыбку на ее устах, неизменно (в этом Роберт не сомневался) сопровождающую ее смех.
Взяв тетрадь герцога, девушка принялась листать страницы, чтобы решить, куда им двинуться дальше.
— Судя по следующим записям, можно сделать вывод, что… — Внезапно она осеклась.
— Катриона! Что случилось? — взволновался Роберт.
— Что? Ах нет, ничего… Я просто читала описание разветвленного дерева. Он сделал остановку недалеко от него. Поехали туда?
Через три четверти часа они оказались возле места следующей стоянки герцога.
Сердце Катрионы тревожно билось. Невдалеке от них, полускрытый в зарослях высокого папоротника, замер старый дуб; его корявые ветви тянулись в небо. Похоже, ему было несколько веков. По форме старое дерево напоминало латинскую букву «V» — словно какой-то исполин разрубил его ствол пополам почти до основания. Катриона поразилась — этот самый дуб изображен на карте полковника. И тогда она вспомнила остальные рисунки, небрежно нацарапанные на видавшем виды пергаменте. Извивающийся ручей. Забытая пещера. А теперь еще и разветвленный дуб.
Тетрадь!
Отец Роберта ездил по тем самым местам, что были изображены на карте! Возможно ли, что ему было известно о сокровищах?
— Мы приехали? — спросил Роберт, отрывая девушку от размышлений.
— Да. Если хочешь, можем посидеть, а я почитаю тебе заметки отца.
Сегодня я наткнулся на разветвленное дерево, в зелени которого, по преданию Весельчак Чарлз прятался от английских солдат. Я сел на утес, высившийся неподалеку, и попытался представить себе молодого принца, замершего в зеленой листве этого великолепного дуба. Он даже дышать боялся, потому что любой, звук мог выдать его. Думаю, эту картину можно изобразить на полотне. Интересно, что он чувствовал, глядя на Лох-Линнанглас, где совсем недалеко его поджидал французский фрегат, который должен был доставить его в безопасное место? Слушая шепот листвы, я почти физически ощутил состояние Чарлза, боявшегося шевельнуться, почувствовал охватившее его отчаяние, когда фрегат, не дождавшись его, медленно отчалил от берега.
Отложив тетрадь, девушка задумчиво посмотрела на горизонт.
Где-то неподалеку ее ждут сокровища. Она чувствовала это. Видимо, о них знал и герцог, отец Роберта. Но откуда? Может, он нашел книгу, в которой был спрятан листок с пояснениями к карте? Девушка вспомнила, что Роберт как-то говорил ей о том, что его отец коллекционировал редкие и старинные вещи. Перспектива найти сокровища, несомненно, манила герцога. Интересно, он знал, что ищет, знал, чем могут закончиться его поиски? Или, может, кто-то рассказал ему о золоте? Кто-то, кто знал историю якобитов, например…
… Полковник Макрейфорд!
Катриона вспомнила еще кое-что, сказанное ей полковником, когда она в последний раз заходила к нему.
Он спросил, почему это она уверена, что смерть герцога Девонбрука никак не связана с Россмори!
Почти стемнело, в сумерках дорога едва виднелась. Маленький заброшенный домишко напоминал собаку, прикорнувшую в уютном уголке на горном склоне. Окна были темными. Подъехав ближе, Катриона заметила длинную отполированную трость, которую полковник всегда брал с собой, отправляясь на прогулку. Она стояла на своем обычном месте у обшарпанной двери. Подойдя ближе, девушка увидела какой-то белый квадратик, засунутый под дверь. Наклонившись, она подняла его — это было письмо, адресованное полковнику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97