Кажется, он меня понял. — Роберт усмехнулся. — Надеюсь, ты хорошо спала?
Не удержавшись, Катриона украдкой улыбнулась, поняв, что он нарочно поддразнивает ее: ведь она ушла из его комнаты всего несколько часов назад, когда сквозь шторы в спальню стали проникать первые робкие лучи утреннего солнца, — после того, как они еще несколько раз занимались любовью.
— Да, ваша светлость, я замечательно спала, — пробормотала девушка. — Благодарю вас. А вы? Как этой ночью спали вы?
— Мне спалось отлично, — кивнул герцог Девонбрук. — Я чувствую себя удивительно отдохнувшим. Знаете, я не уверен, но, кажется, опий оказал какое-то удивительное действие потому что мне приснился очень странный сон…
— Я рада, что ваша рана не слишком опасна и вы можете вести обычный образ жизни, — перебила его Катриона, испуганно осматриваясь вокруг.
Роберту нравилось ее смущение.
— Да уж, слава Богу, — с важным видом произнес он. — И не только днем, но и ночью, — шепнул он ей на ухо.
Катриона улыбнулась, чувствуя, как краска стыда заливает ей лицо. Уверенная, что все окружающие слушают их разговор и осуждают ее, потому что им известно, как она провела ночь, девушка украдкой огляделась вокруг и только сейчас заметила незнакомую блондинку, сидящую напротив. Та с любопытством глазела на них.
Похоже, блондинка наблюдала за герцогом с того самого мгновения, как он появился, и внимательно прислушивалась к их разговору. Переведя взор с Роберта на Катриону, девушка скорчила презрительную гримасу. Заметив, что Катриона посмотрела на нее, блондинка резко поднялась из-за стола и демонстративно ушла.
— Кто эта дама? — спросила Катриона у Роберта. Тут лакей принес герцогу тарелку с едой.
— Это леди Энти Барретт, — ответил Девонбрук. Катриона припомнила, что сэр Деймон упоминал ее имя, когда они танцевали на балу.
— Та самая, с которой ты был обручен? — деланно небрежным тоном поинтересовалась девушка.
— Как вижу, длинные языки сплетников по-прежнему мусолят старую тему, — хмуро проговорил Роберт, положив вилку, и правильно сделал, потому что при виде пышного омлета Катриону опять затошнило. — Да, — через некоторое время проговорил он, — я был обручен с Энти, но недолго. После пожара, едва узнав о том, что я ослеп, она разорвала помолвку.
Катриона обернулась.
— Судя по выражению ее лица, — заметила девушка, — твоя бывшая невеста сожалеет о содеянном.
Отпив глоток чаю, она покосилась на тарелку Роберта. Да уж, похоже, он не потерял аппетита. Девушка наклонилась, чтобы вынуть из туфельки случайно залетевший туда во время прогулки камешек. Когда она выпрямилась, Роберт уже успел подцепить на вилку какую-то неаппетитную массу и сунул ее прямо ей под нос.
— Ты обязательно должна попробовать тушеной зайчатины, моя дорогая, — вымолвил он. — Это очень вкусно.
В ответ Катриона испуганно посмотрела на него, и ее тут же стошнило прямо герцогу на колени.
Катриона лежала в постели с уксусным компрессом на лбу. Повернувшись к окну, девушка смотрела на летящие по ясному голубому небу облака. Ей казалось, что большего унижения пережить нельзя. Честно говоря, она даже иногда спрашивала себя, было ли это на самом деле или лишь привиделось ей в ночном кошмаре, но тетушка Эмилия, сидевшая рядом с кроватью и обмахивающая Катриону веером, служила доказательством тому, что девушка и впрямь оскандалилась на людях.
Ее вырвало Роберту на колени на глазах всего лондонского высшего света. Правда, Толли, благослови его Господь, немедленно пришел на помощь. С отвращением отодвинув от себя тарелку с зайчатиной, он велел слугам немедленно унести «эту гадость»и призвал гостей больше не притрагиваться к кушанью. А потом Эмилия, милая Эмилия, вслед за Толли объявила во всеуслышание, что ее тоже замутило после того, как она откусила совсем небольшой кусочек зайчатины.
Тарелки с изысканным кушаньем немедленно убрали со стола, а гостям подали травяной чай — на случай, если кого-то «тоже затошнит от недоброкачественной пищи».
Несмотря на превосходно разыгранный спектакль, Катриона отлично понимала причину своего недомогания. Дело, разумеется, не в зайчатине.
И что самое страшное, теперь всем об этом известно.
— Ты носишь его ребенка, не так ли? — спросила Эмилия, сидящая на стуле возле кровати.
Кажется, пожилой даме без труда удалось прочитать мысли девушки.
В ответ Катриона просто закрыла глаза.
— Тебе нечего стыдиться, моя дорогая, — улыбнулась тетушка Эмилия. — Дети — это благословение Господне. — Она похлопала девушку по руке. — Хочешь, я принесу тебе чаю?
Катриона лишь слабо улыбнулась ей.
— Нет, благодарю вас, тетушка Эмилия, мне уже гораздо лучше. — Она судорожно вздохнула. — Что только все подумали?
— Знаешь, девочка моя, ты столько дала моему племяннику! Я всегда буду благодарна тебе за это. А что до остальных… кое-кто качает головой, прищелкивает языком и злобно сплетничает за чаем… Думаю, эти люди утверждают, что немодно так открыто проявлять свои чувства, видя, как вы с Робертом стремитесь друг к другу. А между тем мужья некоторых дам встречаются со своими любовницами — не поверишь — в конюшне. Может, некоторые и догадались о твоей беременности, но их сплетни затихнут, как только вы с Робертом обвенчаетесь и вернетесь в Россмори. Не видя вас, они найдут иной предмет для кривотолков.
Есть, между прочим, другие, — продолжала тетушка Эмилия, — утверждающие, что у них сердце радуется, когда они видят влюбленных. Благодаря тебе, дорогая Катриона, общество стало лучше относиться к Роберту. О пожаре и его возможной роли в нем никто больше не толкует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97