Элиза остановилась. В дальнем конце коридора няня играла с ребенком. Это была та самая девочка, которую Риордан показывал Элизе много месяцев назад. С тех пор она несколько раз слышала детский плач и смех, а однажды – тихую колыбельную песню, которую пела няня над кроваткой засыпающей малютки. Но в общем-то Элиза не часто вспоминала о ребенке, тем более что Риордан запретил ей вмешиваться в это дело.
Теперь же, наблюдая, как няня поддерживала малышку под мышки, а та, перебирая ножками и делая свои первые неуклюжие шажки, смеялась от радости, Элиза удивилась поразительному сходству между малышкой и Риорданом: достаточно было поглядеть на шествующую с победоносным видом по толстому ковру девочку.
Но вот кто мать ребенка, оставалось неясным. Может, Линетт Маркис? Или одна из тех женщин, которые засыпают Риордана надушенными записками?
Задумавшись, Элиза не заметила, как пошла по коридору навстречу няне, которая оказалась уже знакомой ей Фанни, женщиной с вечно утомленным лицом.
– Какая милая девочка, – заметила Элиза.
В ответ Фанни улыбнулась и взяла малышку на руки. Девочка воззрилась на незнакомку полными детского любопытства глазами.
С замиранием сердца Элиза снова убедилась в том, что у девочки и Риордана абсолютно одинаковый взгляд, что ее волосы такие же темные и шелковистые, как у него, а подбородок, нежный и по-женски округленный, украшает такая же ямочка, как и у отца. Нет ли в ее лице чего-нибудь от Линетт? Элиза придирчиво рассматривала еще не оформившиеся как следует черты лица девочки.
– Да, она очаровательна. И на удивление редко плачет, – гордо сообщила Фанни.
– Я это заметила, – ответила Элиза, и обе женщины залюбовались девочкой, а она капризно протянула ручонки к Элизе, требуя, чтобы та взяла ее на руки.
Элиза прижала к груди малышку. На нее пахнуло молоком, ароматом чисто вымытой детской кожи, и Элиза почувствовала, как сжалось от умиления и нежности ее сердце.
– А как зовут нашу малышку?
– Мы называем ее просто Малышкой, – смущенно ответила няня.
– Малышкой? – От изумления Элиза чуть не выронила ребенка. – Но ведь у нее должно быть имя!
Женщина пожала плечами:
– Мистер Дэниелс не сообщал мне его. Для всех она просто Малышка. – Элизу потрясла холодная бесчувственность человека, по милости которого ребенок вот уже около девяти месяцев живет на свете без имени. Когда Фанни собралась забрать у нее девочку, Элиза попросила ее:
– Будьте добры, позвольте мне, немного помочь вам. Вы, наверное, устали, так что небольшой отдых вам не повредит.
– Мистеру Дэниелсу это может не понравиться, – заволновалась Фанни. – Он очень беспокоится за девочку и требует от меня строгого следования его распоряжениям.
– А дать ей имя он при этом не удосужился! – сердито заметила Элиза. – Обещаю вам, что отнесусь к девочке со всей заботой и нежностью, на какую способна. Позвольте нам с ней погулять по коридору минут пятнадцать.
– Хорошо. А потом принесите ее в детскую. Но сохрани Бог, чтобы вас увидел мистер Дэниелс. Он велел мне никому не доверять девочку.
Элиза кивнула и понесла девочку по коридору по направлению к холлу. Держа ее на руках, она подошла к окну и выглянула в сад, где вдоль каменного забора тянулась живая изгородь, а цветущие вишневые деревья окружали мраморный фонтан.
Статуи полуобнаженных нимф водили хоровод вокруг низвергающегося каскадом, искрящегося столба воды. В этом доме, в саду было великое множество мраморных нимф, но их количество не казалось чрезмерным, а общее впечатление в сочетании с обилием зелени было приятным и даже изысканным.
Ребенок радостно запрыгал на руках у Элизы и замахал кулачками, завидя игру водных струй. Элизу охватило умиление.
– Тебе нравится фонтан? Ах ты, моя Малышка… Нет, это невозможно! Я не могу называть тебя Малышкой. Это так же глупо, как называть кошку «Кошкой». Ты заслуживаешь гораздо более красивого имени.
Девочка загугукала, как бы соглашаясь. Элиза рассмеялась:
– Так, значит, ты вправду хочешь иметь имя? Ну что ж, давай подумаем вместе. Надо, чтобы имя было благозвучным, красивым, как ты сама. Элеонора? Нет. Джулия? Нет, это все не подходит. – Элиза смотрела в окно на стайку воздушных нимф, ее мысли невольно перенеслись в родительский дом, к мраморному греческому мальчику, увитому плющом.
– Ты знаешь, мою маму звали Тесса. Это имя приятно звучит, и потом, оно дорого мне. Пожалуй, тебе оно подойдет. Хочешь быть Тессой?
Малышка засмеялась, Элиза прижала ее к груди еще сильнее и сказала:
– Я думаю, Тесса, что мы с тобой станем друзьями.
Она опустила девочку на пол и повела по коридору, как это делала няня. Маленькие кулачки доверчиво обхватили пальцы Элизы.
Кем была эта маленькая Тесса? Как она очутилась в доме Риордана? Какова ее история? Пятнадцать минут спустя, как и обещала, Элиза отнесла девочку в детскую.
– С вашего позволения я приду ненадолго и завтра, – объявила Элиза удивленной няне. – Я немного повожусь с девочкой, а вы сможете отдохнуть. И кстати… не нужно больше называть ее Малышкой. Ее зовут Тесса.
– Тесса?
– Да. А если мистер Дэниелс будет против, я сама поговорю с ним.
На следующий день, ближе к вечеру, домашней конторе мистера Дэниелса пришлось перенести настоящее нашествие посетителей. Самым беспокойным из них был архитектор, пожелавший в срочном порядке обсудить некоторые детали проекта нового здания банка, которое закладывал Риордан.
Картер Ларивьер, выходец из Нового Орлеана, считался одним из самых модных специалистов в Чикаго. Он строил дома для многих именитых горожан, в том числе и для кузины Мальвы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107