Их автоматы были подняты и наведены на него.
Репп уже было открыл рот, чтобы заговорить, но тот, что был крупнее, опередил его.
— Господин Репп, — сказал он негромко, — du hast das Ziel nicht getroften.
Он использовал фамильярное «ты», словно обращался к старому доброму другу.
«Ты промахнулся».
Репп почувствовал, что он наконец попал в ров.
Они застрелили его.
Роджер спускался с гребня, меняя на ходу магазин. Немец лежал, повернувшись лицом вверх, глаза у него были пустыми. Он был полностью открыт для перекрестного огня. Кровь была повсюду. Немец напоминал пособие на уроке анатомии. И все же Роджер осторожно, как поцелуй, подставил к его черепу автомат и выпустил очередь из пяти патронов, которая разнесла череп на части.
— Господи, этого вполне достаточно, — крикнул Литс с вершины гребня.
Родж, забрызганный кровью и плотью, встал в полный рост.
Литс устало спустился с гребня холма и подошел к телу.
— Поздравляю, — сказал Роджер, — вам достались оба уха и хвост.
Литс присел и перевернул тело на живот. Он снял с плеча винтовку, осторожно скользя ремнем вдоль руки и стараясь не задеть курок.
— Ну вот и все, — сказал он.
— Браво, — поздравил Роджер.
Литс высвободил курок и магазин из захвата мертвой руки. Он раскрыл карабин и взглянул через его дуло на солнце.
— Голых девочек там нет? — поинтересовался Роджер.
— Все, что я увидел, так это грязь. Вагон грязи. Заметны все выстрелы, которые прошли через него. Все этот чистый маслянистый свинец. Нарезка забита. Там гладко, как на зеркальной поверхности.
— И все же он чуть было не сломал иголку моей жизни, — заметил Роджер.
— Это все твое воображение, — возразил Литс — В конце полета пули виляли как сумасшедшие. Нет, «Вампир» оказался бесполезным. Его нельзя было ни на что нацелить. Даже у человека с кремневым ружьем было больше шансов попасть в нас.
На это Роджер ничего не ответил. Но что-то не давало Литсу покоя.
— Одно я не могу понять, — сказал он. — Почему Фольмерхаузен ничего ему не сказал? Ведь они так хороши в мелочах. В деталях. Почему Фольмерхаузен его не предупредил?
Роджер изобразил на своем лице озадаченность, которая, по его мнению, вполне соответствовала состоянию ума Литса. Но на самом деле ему на все это было наплевать, и он задал более волнующий его вопрос.
— Эй, — выпалил он с внезапной радостью. — Эй, капитан. Послушайте.
— Ну?
— Я ведь вел себя отлично, правда?
— Великолепно. Ты настоящий герой.
Но на данный момент в его голове присутствовали другие, настоящие герои, еврей Шмуль и Тони Аутвейт. Сейчас наступил тот момент, который мог бы их порадовать. Нет, не совсем. Шмуль ненавидел насилие, ему бы это радости не доставило. А Тони? Разве можно что-то определенно сказать про Тони? Сьюзен? Нет, Сьюзен бы это точно не принесло никакой радости. Сьюзен увидела бы только двух зверей, склонившихся над кровью третьего.
— Ну, — сказал Роджер и ухмыльнулся. — Вы не считаете, что я заслужил медаль? — доверительно спросил он. — Я ведь вел себя очень храбро, правда? Для моих родственничков это будет очень много значить.
Литс сказал, что он об этом подумает.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109