— Ваш родственник, например, сегодня был очень ласков с девушкой из соседней долины. Они целый день ходили под руку.
— Йестин? — уточнила Шерон. — Да. — Она улыбнулась. — Похоже, скоро он протопчет свою тропинку через горы. Йестин — замечательный парень, и счастлива будет та девушка, которая завоюет его сердце.
— Вы, я вижу, очень любите его, — сказал Алекс.
— Ему было всего двенадцать лет, когда я вышла замуж за его брата, — ответила Шерон. — Йестин с детства тянулся к знаниям, мечтал стать священником. Он часто расспрашивал меня о том, чему я училась в школе, и я рассказывала ему все, что помнила. Он молодец, он не унывает. И умеет радоваться тому, что дает ему жизнь.
Некоторое время они молчали. Все так же звучала музыка, объединяя их в этом молчании.
— Какая красота, — сказал Алекс, указывая на долину перед ними. — Покой. Ради этого стоило идти в гору.
Она кивнула и, закрыв глаза, подняла лицо навстречу лунному свету.
— Что-то случилось? — осторожно спросил Алекс. — Я имею в виду — что-то заставило вас уйти от них? — Он и мысли не допускал, что она могла искать встречи с ним.
Шерон открыла глаза и посмотрела на него.
— Нет, — ответила она. — Ничего не случилось. Наверное, я просто устала. День был таким насыщенным. Мне просто захотелось побыть одной, и я ушла.
— Вы искали одиночества, а нашли меня, — заметил Алекс. — Может, мне лучше уйти?
Она покачала головой.
— Это был счастливый день для вас, — сказал Алекс. — Я очень рад, что вы победили.
— Спасибо, — ответила Шерон, еще плотнее обхватив колени и прижимаясь к ним щекой.
Алекс чувствовал, что ей хочется помолчать, и больше не стал расспрашивать ее. Он прислонился спиной к скале так, чтобы иметь возможность смотреть на нее. Она вновь закрыла глаза, и по ее лицу было трудно определить, что она чувствует в этот момент — усталость, покой или огорчение. Но Алекс уже точно знал, что его присутствие не тяготит ее. А ее присутствие давало ему ощущение еще большего счастья и единения со всем окружающим. Она словно венчала собой радость этого дня.
Легкая тревога вдруг шевельнулась в нем. Если бы его сейчас влекло к ней физически, если бы ему захотелось заняться с ней любовью, то эти чувства были бы понятны ему и он мог бы бороться с ними. Пожалуй, он даже ожидал от себя чего-то подобного. Но он не испытывал ничего такого, что походило бы на страсть или вожделение, а только тихую радость от того, что сидит рядом с ней в молчаливом согласии.
Ведь в глубине души он уже понимал, что видит в ней не только красивую женщину, с которой приятно провести время в постели, что она стала для него чем-то гораздо большим.
— Скажите, вы могли бы когда-нибудь поднять руку на свою жену? — неожиданно спросила Шерон, не открывая глаз.
— Боже мой! — проговорил Алекс, потрясенный совершенно неожиданным вопросом. — Разумеется, нет. Я ни разу не поднял руку даже на дочь.
— Вы считаете, что вообще не надо наказывать? — спросила она.
— Нет, наказания порой бывают необходимы, — ответил он. — Но для этого не обязательно распускать руки.
— Как же вы тогда наказывали свою жену? — спросила Шерон. Она открыла глаза и, не отрывая щеки от колен посмотрела на него.
— Жену? — удивился Алекс. — Я говорил о детях. Детей, к сожалению, приходится иногда наказывать. Ведь мы обязаны воспитывать их, а они, как известно, далеко не всегда бывают ангелами. Но я не имел в виду жену. Жена — такой же человек, как и муж.
— Ну а если жена не желает ходить по струнке? — спросила Шерон.
— По какой еще струнке? — нахмурился Алекс. — Кто должен натянуть эту струнку? А что, если она не желает ходить по струнке? Брак — непростое дело. Это испытание для обоих, и для жены, и для мужа. Нам-то с вами известно это. Брак требует упорной, ежедневной работы. И если хотя бы один из супругов не хочет потрудиться над собой, у них ничего не получится, их брак рухнет. Но рукоприкладством ничего не решишь.
— Разве муж не прав всегда и во всем? — спросила Шерон. Она говорила так тихо, что Алекс не мог уловить интонации ее голоса. — Вы считаете, что он не вправе требовать от жены беспрекословного повиновения?
— А почему у него должно быть такое право? Потому что он сильнее? — возразил Алекс. — Мне это кажется несправедливым. А вам?
— Жизнь не всегда справедлива, — ответила Шерон, — особенно к женщинам.
— Вы знаете кого-то, кто бьет свою жену? — спросил Алекс. — Вы к этому завели разговор? Если так, скажите мне, кто этот человек. Я постараюсь доказать ему, что он не прав.
— Каким образом? Пригрозите ему увольнением? — спросила Шерон. — Да нет, я просто так спросила. — Она резко выпрямилась, опершись руками о траву. — Сегодня был счастливый день. Вы правы. Замечательный день. Особенно для меня. Я ведь всегда мечтала победить на айстедводе, хотя и повторяла себе всегда, что главное не победа, а участие. Но знаете, так приятно оказаться лучшей, так приятно, когда весь Кембран гордится тобой.
Его движение было чисто инстинктивным. Он положил свою руку поверх ее.
— Но ведь вас что-то печалит, — сказал он тихо. — Я чувствую, что вы не вполне счастливы.
Шерон повернула голову и посмотрела ему в глаза.
— Я просто устала, — сказала она, помолчав. — Устала. Наверное, оттого, что переволновалась. Но все равно я счастлива. И еще большее счастье испытаю завтра, когда проснусь и вспомню этот день.
Алекс спрашивал себя, где сейчас Перри. Почему они не вместе? Ведь вокруг горы, и светит луна, и они с Перри могли бы уединиться и ласкать друг друга и радоваться жизни. Почему же она одна — и такая несчастная?
— Я счастлива, — едва слышно повторила Шерон, — счастлива от того, что я здесь, что кругом тишина и все волнения позади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129