Марианна покраснела, смущенно поблагодарила, и по лицу ее было ясно, что девушке не по себе. Но после того, как графиня объявила, что сама отвезет в Виссенхерст свою юную гостью, сразу развеселилась. Мисс Морвилл согласилась, что это будет лучше всего. Графиня не нашлась, что возразить, и, в конце концов, было решено, что дамы поедут в экипаже, а эрл и лорд Улверстон будут сопровождать их верхом.
Как только они приехали в Виссенхерст, Марианна предложила всем войти в дом и немного передохнуть. Эрл запротестовал, полагая, что это не очень удобно, но Марианна продолжала настаивать. Она твердила, что мама будет разочарована, не повидав их, а сэр Томас, стоя у окна, сам принялся зазывать, делая всем понятные жесты.
Они вошли в дом, и лорда Улверстона надлежащим образом представили хозяину и его супруге. Послали за вином и печеньем. А пока эрл расспрашивал хозяина о здоровье, Марианна, отойдя с виконтом в сторону, сказала с печалью в голосе, что теперь он, вероятно, очень скоро покинет Стэньон. Но тут выяснилось, что у него нет намерения уезжать. Удивившись, Марианна подняла к нему лицо и простодушно заявила:
— А я думала, вы приехали только из-за бала!
— О, совсем нет! — отозвался Улверстон. — Даже и не знаю, сколько теперь пробуду в Стэньоне!
— А вы будете в Лондоне, когда у нас состоится бал? — поинтересовалась девушка.
— Конечно! — немедленно откликнулся лорд. — А леди Болдервуд пришлет мне приглашение?
— О, разумеется! Надеюсь, вы придете?
— Несомненно, мисс Болдервуд, непременно! Когда вы собираетесь в Лондон?
— Думаю, недели через две, если не помешает папина болезнь.
— Через две недели? Значит, почти в одно время со мной!
— Но ведь вы же только что сказали, что еще сами не знаете, сколько пробудете в Стэньоне! — улыбнувшись, попеняла она.
— Именно так! Я и не знал! Вы же тогда еще не сказали, когда собираетесь покинуть Линкольншир!
Марианна очаровательно смутилась. Желание пококетничать оставило ее. Зардевшись чуть сильнее обычного, она опустила глаза и принялась озабоченно крутить один из бантов, украшавших ее платьице.
А в это время сэр Томас, вынужденный по причине болезни не покидать своего кресла перед камином и не снимать теплой шали, которой были укутаны его плечи, с любопытством поинтересовался у эрла:
— Кто этот молодой человек, милорд? Как, вы сказали, его зовут?
— Улверстон. Он старший сын Врексхэма. Тоже, вроде меня, только недавно из армии.
— Хм! — Взгляд старика с явным интересом остановился на виконте, который беседовал с Марианной. — Приятный молодой человек!
— И один из самых порядочных.
Похоже, леди Болдервуд виконт также пришелся по вкусу, что было и неудивительно, поскольку, воспользовавшись первой же паузой в разговоре, он подсел к ней. Узнав, что лорд гостит в Стэньоне, мать Марианны с милым радушием пригласила его вместе с эрлом на небольшой званый вечер для самых близких друзей, который она собралась устроить перед отъездом в Лондон. Он с радостью принял приглашение, при этом мудро промолчав, что, скорее всего, она увидит его в Виссенхерсте задолго до назначенного дня.
Когда гости уехали, леди Болдервуд поднялась в комнату к Марианне, рассчитывая, что дочь захочет непременно поделиться с ней впечатлениями. Ее ожидания сбылись. Она услышала, что Марианне было весело как никогда, что леди Сент-Эр была к ней добра, Друзилла — очень мила, что сам бал был просто великолепен, а танцевала она так много, что теперь уже и не помнит с кем. Но почему-то матери показалось, будто мысли дочери блуждают где-то далеко. Предположив, что это от усталости, леди Болдервуд решила: наутро Марианна станет прежней.
Однако и на следующее утро она выглядела какой-то отрешенной. Совершенно не обратила внимания на мистера Уорбойса, который примчался в Виссенхерст под предлогом лично осведомиться о здоровье сэра Томаса. Раза три леди Болдервуд появлялась в комнате в тот момент, когда мысли Марианны витали где-то далеко. Играла ли она на фортепьяно или вышивала, на лице ее было мечтательное выражение. Казалось, дочь грезит наяву. Встревожившись, леди Болдервуд решила поговорить с ней начистоту. Если один-единственный бал так выбил дочь из колеи, то что же сделает с нею целый сезон в Лондоне, когда и дня не будет без развлечений? Немного смутившись, Марианна ответила, что все это ерунда.
— Хорошо, любовь моя, я понимаю, что тебе не хотелось так быстро уезжать из Стэньона. Сама знаю, Рутленды да и многие другие приятели Фрэнтов могут быть просто обворожительными, но мне было не очень-то по душе, когда ты так жестоко обошлась с бедным Барни Уорбойсом!
— О нет, мама! — воскликнула Марианна, и глаза ее заволокло слезами.
— Ты сегодня была с ним не очень-то приветлива, дитя мое, разве не так? Нельзя забывать старых друзей, дорогая, даже когда заводишь новых.
— Я вовсе не хотела. Просто у меня немного болела голова! — схитрила Марианна. — Как ты могла подумать, что я могу обидеть Барни?!
— Нет, конечно же я прекрасно понимаю, что ты не нарочно, — сказала леди Болдервуд, погладив дочь по щеке. — Это все потому, что ты никак не можешь прийти в себя… Вполне естественно, ведь в Стэньоне было так весело! Ну вот еще, к чему плакать? Я ведь ничего такого не сказала.
Марианна поцеловала мать, пообещав исправиться. Она и в самом деле спокойно занималась всеми теми же делами, что и обычно, но все же было попятно — на душе у нее неспокойно. Она могла хохотать до упаду, а в следующую минуту — расплакаться или незаметно ускользнуть из дому и долго в одиночестве бродить по саду. Мать с тревогой наблюдала, как дочь часами сидит, уставившись в открытую книгу, но не переворачивая страниц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114