Наконец Тео воскликнул:
— Боже милостивый, откуда мне было знать, что ты о ней не слышал?! Да ей лет сто, не меньше, этой самой лестнице! Я даже об этом и не подумал!
— Брось! — вмешался Мартин. — Когда Жервез сказал, что кто-то проник к нему в комнату, ты просто не мог не вспомнить о ней!
— Предположим, я тогда так же мало поверил в эти бредни, как и сейчас, — с презрительной усмешкой огрызнулся Тео.
— Тем не менее, именно благодаря тебе заработало мое воображение, — пояснил Жервез. Медленно двинувшись вдоль стены, он опустился в то же кресло, на котором прежде сидел, будто силы внезапно оставили его. — Бесполезно, Тео! Пора положить этому конец! Мне хорошо известно, что, по меньшей мере, три раза за последнее время ты делал отчаянные попытки разом избавиться и от меня, и от моего наследника. Моя смерть не была выгодна никому, кроме Мартина. И если виновен не он, то кто, кроме тебя?
— Да! — взорвался Мартин. — Я-то хорошо это знал, но ты — нет! Той ночью, когда я приходил к тебе по той же самой лестнице, ты ведь мне не поверил! Даже не подпускал к себе! Как ты мог подумать, что я укроюсь в каких-то кустах, чтобы тебя пристрелить?! Да, я не всегда вел себя достойно по отношению к тебе, говорил то, чего не должен был говорить, но, бог мой, если бы я задумал разделаться с моим злейшим врагом, то сделал бы это лицом к лицу!
— Да, Мартин, ты прав, я не поверил. Точнее, я верил тебе, но с другой стороны… Как я мог допустить, что единственный человек в Стэньоне, которого я считал своим другом, все это время желал моей смерти?! — Жервез замолчал, потом бросил взгляд на кузена, прислонившегося к стене по другую сторону стола, и со слабой усмешкой добавил, обращаясь к Мартину: — Даже в том состоянии, когда мне было не до размышлений, я не сомневался — задумай ты меня пристрелить, уж ты бы не промахнулся! Что же до остального, все было так расплывчато, я бы ничего не смог доказать! Когда я запретил тебе входить ко мне в спальню, не знаю, что мной двигало. Наверное, подозрение, которое, бог свидетель, я сам жаждал опровергнуть! Но если это было правдой, то наша с тобой безопасность, твоя и моя, пока я оставался беспомощным, зависела от того, станет ли известно всем, что все это время ты даже на мгновение не появлялся рядом с моей постелью. По-моему, уже тогда я перестал сомневаться. Не знаю. Иногда казалось, я готов отдать все, лишь бы мои подозрения были бредом, вызванным горячкой. Не могу объяснить. Впрочем, иногда я сам себя не понимал. Я твердил себе: нужно подождать, пусть появятся доказательства того, что ты рассказал мне правду, — что-нибудь более достоверное, чем то, что наш добрый друг Тео назвал моими бреднями. Но когда у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что это не ты раз за разом пытался меня убить, я принялся ждать. Ждать, пока придумаю, как поступить, и пока достаточно окрепну, чтобы уладить это наедине с Тео.
— И можно узнать, когда ты перестал сомневаться, когда твердо решил, что это не Мартин пытался тебя убить? — ироническим топом полюбопытствовал Тео.
— Когда до меня наконец дошло, что он нанял топтуна с Боу-стрит и ввел его в дом в качестве камердинера, строго-настрого ему приказав не спускать с меня глаз!
— Так ты все-таки догадался? — удивился Мартин. — Как?!
— Дорогой мой! Да это же просто бросалось в глаза! Кстати, уверен, бедный Люс до сих пор считает его наемным убийцей, но ведь это же нелепо! Надеюсь, ты простишь меня за ту жестокую шутку, что я сыграл с ним сегодня утром! Но не избавься я от него, боюсь, он последовал бы за мной, даже вцепившись в хвост лошади. А уж чего бы мне совсем не хотелось, так это чтобы в наше семейное дело сунул нос сыщик с Боу-стрит! Но видимо, каким-то непостижимым для меня образом он умудрился добраться до Стэньона куда быстрее, чем я рассчитывал, либо ты всю дорогу гнал коня галопом в благородном, хотя и глупом стремлении спасти меня от безвременной гибели!
Мартин слегка покраснел и набычился:
— Это все Хиклинг придумал! Пристал со своим драгоценным дядюшкой, ну, я и согласился! Ты угадал, он и в самом деле был топтуном, но давно. Много от него пользы! Чтобы так глупо попасться на крючок! Боже ты мой! Единственное, что он смог сделать (да и то сомневаюсь, чтобы от этого была какая-то польза), — это отыскать пуговицу, оторванную от моей охотничьей куртки. Она валялась ярдах в пяти от того места, где, как я тебе рассказывал, меня стукнули по голове в тот день, когда в тебя стреляли. Когда меня раздели до белья, прежде чем втащить… — он осекся и смерил Тео ненавидящим взглядом, — прежде чем ты, дорогой кузен, втащил меня в коляску, тогда-то она, должно быть, и оторвалась! А еще ему удалось отыскать в лесу следы копыт. Наверное, там какое-то время была привязана лошадь. Но ведь и это ничего не доказывало! Я прекрасно понимаю, все это при желании можно было бы легко объяснить!
— Теперь-то я не сомневаюсь, — взял слово Жервез, — что Тео, расставшись со мной, спрятал свою коляску в лесу. В то время, когда я считал, что он давным-давно в пути, Тео на самом деле поджидал тебя. Стукнув тебя по голове, он бросил на землю твое ружье вместе с патронташем, рассчитывая, что их непременно найдут, и отнес тебя в свою коляску. Ивсли ведь не так уж далеко от Уизбеча, а Тео, как мне удалось выяснить, появился там лишь к вечеру. Конечно, Тео, ты всегда можешь утверждать, что объезжал имение и поэтому так задержался. Но право, не стоит! Я тебе не поверю, да и, признаться, ты столько уже нагромоздил лжи, что я изрядно от нее устал! Убей ты меня в тот день, все бы указывало на то, что убийца — Мартин. Поднялся бы страшный шум, его бы схватили, а он бы принялся рассказывать историю с похищением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114