Бурные течения Южного океана, сталкиваясь в устье реки Теймар, разбивались о перешеек и, размывая его, устремлялись к южному побережью Виктории, где образовали бухту, которую назвали Порт-Филип. Если волны совсем обглодали южный берег Земли Ван-Димена, то от южного берега Виктории они отгрызли лишь один большой кусок суши. На этом месте образовался залив площадью в девятьсот квадратных миль с проливом между скалами шириной в две мили.
На расстоянии ста семидесяти миль к югу от Порт-Филипа лежит Земля Ван-Димена, прекрасная, богатая и плодородная, орошаемая благодатными ливнями. Курящиеся над вершиной Французовой горы, утесом Уайльда, высокими горными хребтами Веллингтона, Верблюжьей горой облака изливают плодоносные и благодатные дожди на защищенные горами долины. Горячий, иссушающий ветер – гроза и бич континента – не достигает этих полей и пастбищ. Прохладный южный бриз покрывает легкой рябью голубые воды Деруэнта, треплет занавески в открытых окнах города, ютящегося в широкой тени горы Веллингтона. Горячий ветер, рожденный в раскаленных песках в самом сердце большого Австралийского материка, проносится над выгоревшими, изнывающими от зноя равнинами, высушивая все реки, сжигая траву, пока он не долетит до вод большого южного залива, но, пролетая над проливами, он утрачивает силу и после долгого пути опускается в изнеможении у подножия уступчатых склонов Лонсестона. Климат Земли Ван-Димена поистине райский. В Лонсестоне тепло, безветренно и влажно; Хобарт-Таун имеет среднюю температуру Смирны, так как он защищен от разрушительной силы прибоев островом Бруни с его архипелагом в проливе Д'Антркасто и в заливе Бурь, и местность между Хобарт-Тауном и Лонсестоном изобилует роскошными долинами, орошаемыми прозрачными и искрящимися ручьями. Однако на западном берегу., начиная от крутых скал мыса Грим до заросшего колючим кустарником мыса Сэнди и мрачного входа в бухту Макуори, враждебно встречающего суда, ландшафт представляет совершенно иную картину: на этом суровом скалистом берегу, начиная от острова Пирамид и лесистого одинокого мыса Роки-Пойнт до Большой Оленьей Головы и бурной гавани Порта-Дейви, все выглядит уныло и безотрадно. На этом мрачном побережье заканчивают свое странствие грозные буруны Южного океана, шторма, опустошившие мыс, воссоединяясь по дороге на восток с холодными ветрами, несущимися я северу из неведомых ледяных пустынь Южного полюса, беспрепятственно обрушиваются на сосновые леса Хьюона и хлещут потоками дождей на мрачные склоны горы Дирекшен. Свирепые вихри, внезапные бури – бич для коренных жителей побережья. Навигация в этих местах опасна, а в 1833 году, в то время, которое мы описываем, когда дурная слава каторжного поселения достигла своего апогея, проход в гавань Макуори был доступен только в хорошую погоду. Берег усыпан обломками кораблей. Подводные рифы названы именами разбившихся о них судов. Воздух здесь холоден и влажен, эта почва рождает лишь колючие кустарники и ядовитые травы, а зловонные испарения болотистых топей словно липнут к мокрой, пропитанной влагой земле. Все вокруг дышит запустением; с лица природы не сходит мрачная тень.
Потерпевший крушение моряк, с трудом взбирающийся на вершину базальтовых скал, или каторжник в кандалах, волокущий свое бревно по краю обрыва, опускает свой взгляд на море тумана, из которого подобно островкам выплывают вершины гор; или сквозь пелену колючего инея вглядывается в заросли и скалы, что простираются к подножью горы Хемскирк и горы Зиан, которые, как два сторожевых льва, несут вахту над всем побережьем.

Глава 14
ОТШЕЛЬНИК В ЧЕРТОВЫХ ВОРОТАХ

Чертовы Ворота образованы скалистой косой, которая спускается обрывом прямой к северной оконечности острова, а с восточной стороны касается мыса на материке возле устья Кинг-ривер. Посредине этих Ворот – островок, представляющий собой песчаную отмель, он является естественной преградой в узком входе в залив, что создает двойной водоворот, который делает это место непроходимым для судов даже в самую тихую погоду. Когда корабль минует Ворота, прикованный к его палубе арестант видит перед собой лысую коническую вершину Французовой горы, рассекающую туман па высоте пяти тысяч футов; затемненные нависшими скалами и тенью гигантских лесов, мрачные берега этого водного бассейна суживаются к устью реки Гордон. Бурный синевато-лиловый поток, питаемый многочисленными ручейками, пробивающимися сквозь заросли гниющих растений, настолько ядовит, что вода его не только непригодна для питья, но и уничтожает всю рыбу, которая в штормовую погоду заплывает сюда с моря. Легко себе представить, какой мощный прибой обрушивается на этот незащищенный берег во время свирепых штормов. И когда несколько дней дует северо-западный ветер, воды реки Гордон становятся солеными на двенадцать миль вверх от устья.
Административные здания каторжного селения размещались недалеко от устья этой суровой реки на острове, именуемом островом Сары. Хотя теперь это место пустынно, осталось только несколько прогнивших столбов и досок – немых свидетелей страшных сцен, которые уже никогда больше не повторятся, – но в 1833 году здесь было много разнообразных строений. На острове Филип, в северной стороне бухты, стояла небольшая ферма, где выращивали овощи для администрации, а па острове Сары были построены лесопилки, кузницы, доки, тюрьма, казармы, бараки и пристань. Отряд солдат, примерно человек шестьдесят, вместе с надзирателями, набранными из каторжан, и констеблями, держал в повиновении свыше трехсот пятидесяти каторжан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176