Но достаточно бывает строчки, предложения, корот-
кой встречи, мимолетного эпизода, и все прожитое,
выслушанное, сделанное вдруг выстраивается в понят-
ный, осмысленный ряд.
Что же это за чудесные формователи нашего опыта?
Неужели какая-то там"мелочъ " может так ясно обрисо-
вать целое?
Такой удивителйноспю обладает опыт, только не
свой, а чужой. Оказывается, чужие достижения, взгля-
ды, умения, если иж много и они непрерывны в своем
направленном на нас потоке, если знакомство с ними
широкомасштабно и часто, способны так пересечься с
нашим опытом, делом, мыслью, что, пересекая, не пе-
речеркивают,,наше", а, напротив, поднимают его, как
это делает встречный поток воздуха, поравнявшись с
крыльями самолета. "
Разным историям на сей счет числа нет. Но мне запом-
нилась та, что рассказана была писателем Александром
Михайловичем Алешкиным. Буквально за год до развала
Секреты поведения людей
Союза пришлось ему сопровождать делегацию японцев.
На одном из самых крупных в городе заводов, а дело
было во Владикавказе, они шли мимо Доски почета, когда
руководитель делегации, замедлив шаг, что-то прогово-
рил остальным, и они замерли перед взятыми в рамки
портретами и низко склонили головы.
"Я подумал сперва: вот кто почитает мастерство! -
говорит Алешкин. - Растрогался и заодно тоже как бы
слегка поклонился: вот, мол, у кого и тут нам надо учить-
ся - у японцев!.. Ну и как бы в знак признательности,
что ли в знак благодарности по отношению к гостям,
уточняю: а почему это незнакомых вам людей вы решили
почтить?.. А руководитель и говорит: "Ведь они умерли?..
А мы свято чтим память об ушедших в иной мир!" - "Да
нет же! - я ему объясняю. - Они, слава Богу, живы...
Просто эти люди хорошо работают, поэтому их портре-
ты тут и висят! " Тогда он с японской своей дотошностью
пересчитал портреты - их двадцать четыре набралось, а
потом спрашивает: "А сколько всего рабочих на этом
заводе?" Отвечаю ему: семь тысяч, мол. Он спрашивает:
"И что - остальные шесть тысяч девятьсот семьдесят
шесть рабочих трудятся плохо?"
Вот как мы с вами, читатель, выходит, странно жили,
если со стороны посмотреть.
Жизнь соприкоснула меня в молодые годы с Павлом
Васильевичем Копниным, доктором философских наук,
известным советским гносеологом, специалистом по те-
ории науки. Это от него я впервые услышал быль о посе-
щении философского факультета Московского государ-
ственного университете им, М. В. Ломоносова делегацией
индийских ученых. Почти всю неделю длился их визит.
Все прошло удачно: и Москва понравилась, и пытливые
студенты. Одного только не смогли осилить гости. О чем
откровенно и сказали. "У вас, - говорили они, - все
хорошо поставлено и обеспечено. Много нужных кафедр
- этики, логики, истории философии и т.д. Но это ведь
философский факультет. А философия есть любовь к
П. С. Таранов
мудрости. Любовь! Так отчего же у вас нет как бы глав-
ной кафедры, кафедры любви?
Ничего не смогли ответить им наши маститые, обве-
шанные званиями преподаватели. Растерялись. Сникли.
Вопрос, что называется, был действительно "интересным".
Кафедр любви на факультетах университетов так и не
появилось. Ни в СССР, ни после него. Но мне почему-то
эта история сильно врезалась в память. Хоть я отнюдь и
не причастен к ней, но живу я с тех пор с ощущением
какого-то странно-тревожащего смятения...
221
Закон "реальности
Для человека реально вовсе не то, что он видит, а
то, что он видит тогда, когда видит. ~?
Знание главного самостоятельно достраивает в нас и
для нас какое угодно второстепенное, даже без его при-
сутствия и наличия. Однако обратное невозможно. Вот
почему идея способна заменить человеку мир, в то время
как одного только мира человеку никогда не достаточно.
Кстати, благодаря этому психологическому обстоятель-
ству возможно искусство, ибо оно "вклинивается" в вос-
приятие, тем самым превращая свои "фантомы" в "дей-
ствительность" .
И надо же! Это вполне исчерпывает весь наш запрос.
в потребности, определим совокупно так эту сферу, реа-
литета.
Нижеследующая история передается в Московском
Художественном театре от поколения к поколению как
эстафета.
Когда Антон Павлович Чехов во второй раз пришел на
репетицию своей "Чайки" (это случилось II сентября 1898 г.),
один из актеров стал рассказывать ему о том, что за сце-
Секреты поведения людей
ной во время спектакля будут квакать лягушки, трещать
цикады, лаять собаки.
- Зачем это? - недовольным голосом спросил писа-
тель.
- Реально, - ответил актер.
- Реально, - повторил Антон Павлович, усмехнув-
шись, и после маленькой паузы заметил: - Сцена -
искусство. У художника Крамского есть одна жанровая
картина, на которой великолепно изображены лица. Что
если на одном из лиц вырезать нарисованный нос и вста-
вить живой? Нос - "реальный", а картина-то испорче-
на... Сцена требует известной условности... Сцена отра-
жает в себе квинтэссенцию жизни, не надо вводить на
сцену ничего лишнего.
222
Закон "резкой смены стратегии"
+ Если что-то ме получается, в том ключе, в котором
вы действуете, резко измените стратегию своего поведе-
ния. В момент ошеломления, растерянности люди ста-
новятся вашими.
Наверное, всем известна уловка "хороший парень -
плохой парень". Эта манипулятивная техника хорошо де-
монстрируется в старых фильмах о полицейских. Пер-
вый полицейский угрожает подозреваемому судебным
преследованием за многочисленные преступления, сажа-
ет его под яркий свет, всячески притесняет и, наконец,
уходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138