Бриджета и Джоан встрепенулись — они оба услыхали этот выстрел, прогремевший где-то совсем рядом.Бриджета испустила отчаянный вопль, тяжело поднялась и, опираясь на сыновей, вышла из пещеры.Бриджета, Джоан и Жан не прошли и двадцати шагов, как увидели распростертое на снегу тело.Это был Симон Моргаз. Несчастный выстрелил из пистолета себе прямо в сердце.Он был мертв.Ошеломленные Джоан и Жан отпрянули. Перед их мысленным взором сразу промелькнуло прошлое! Неужели их отец и вправду виновен? А может, в припадке отчаяния он решил покончить с жизнью, выносить которую больше не мог?Бриджета рухнула на тело мужа и сжала его в объятиях... Она не хотела верить в преступность человека, имя которого носила.Джоан поднял мать и отвел обратно в пещеру, куда потом они с братом отнесли и тело отца, положив его на то самое место, где он лежал несколько часов назад.И тут из его кармана выпал бумажник. Джоан поднял его, открыл, и оттуда вывалилась пачка банкнот Банкнота — банковский билет, денежный знак.

.Это было то самое вознаграждение, за которое Симон Моргаз предал руководителей заговора в Шамбли!.. Теперь матери и сыновьям больше не приходилось сомневаться!Джоан и Жан встали подле матери на колени.Они так и застыли втроем над телом предателя, совершившего над собой суд и расправу, — обесчещенная семья, имя которой теперь должно было сгинуть навсегда вместе с тем, кто его опозорил! Глава IIIНОТАРИУС-ГУРОН Не без веских причин собрались генерал-губернатор сэр Джон Кольборн, полицеймейстер и полковник Гор у губернатора Квебека на совещание относительно мер по подавлению активности патриотов. В самом деле, грозное восстание должно было уже совсем скоро поднять все население франко-канадского происхождения.Но если лорд Госфорд и его окружение были вполне оправданно озабочены всем этим, то совсем ничто, похоже, не беспокоило некоего юношу, который утром 3 сентября был занят писанием в нотариальной конторе мэтра Мэтр, метр — учитель, наставник, почтительное звание человека выдающихся знаний и дарований.

Ника в Монреале, что на рыночной площади Бон-Секур.Впрочем, «писание» — слово, пожалуй, не совсем подходящее для занятия, которым был всецело поглощен младший клерк Клерк — конторский служащий при парламенте, суде.

Лионель Рестигуш в данный момент, то есть в девять часов утра. Колонка неровных убористых строчек все росла и росла на красивой бумаге голубоватого цвета, отнюдь не похожей на грубые листы деловых документов. Временами, когда рука Лионеля замирала и он о чем-то глубоко задумывался, его взгляд скользил сквозь полузатворенное окно и рассеянно останавливался на памятнике адмиралу Нельсону Нельсон Горацио (1758—1805) — английский флотоводец, вице-адмирал.

на площади Жака Картье. Спустя мгновение глаза его оживлялись, лицо светлело и перо снова начинало бегать по бумаге, а сам он — легонько покачивать головой, словно в такт какому-то внутреннему ритму.Лионелю едва исполнилось семнадцать лет. Его женственное лицо ярко выраженного французского типа, обрамленное светлыми, пожалуй, несколько длинноватыми, волосами, было прелестно, а голубые глаза напоминали лазурь больших канадских озер. У него не было ни отца, ни матери, и мэтр Ник, можно сказать, заменял ему семью, ибо этот почтенный нотариус Нотариус — лицо, в обязанности которого входит оформление договоров, завещаний, доверенностей.

любил юношу как родного сына.Лионель был в конторе один. В такой час здесь обычно пусто: ни остальных клерков, разосланных с поручениями, ни клиентов, несмотря на то, что контора мэтра Ника — одна из самых посещаемых в городе. Вот почему Лионель, уверенный, что его никто не потревожит, поспешил этим воспользоваться; но едва он успел витиеватым росчерком пера поставить свое имя под последней строчкой в самом конце страницы, как услышал:— Ба! Ты что тут делаешь, мой мальчик?Это был сам мэтр Ник, появления которого юный клерк, чересчур поглощенный своим тайным занятием, не заметил.Первым побуждением Лионеля было открыть бювар Бювар — настольная папка с писчей бумагой, конвертами.

и сунуть туда свою бумагу; но нотариус, к великой досаде юноши, проворно схватил подозрительный листок, который Лионель тщетно пытался вернуть.— Это что такое, Лионель? — спросил он. — Минуточку, это что — черновик, копия контракта?— Мэтр Ник, поверьте, я...Нотариус нацепил очки и, нахмурив брови, с удивлением пробежал глазами страницу.— Что я вижу! — воскликнул он. — Какие неровные строчки! Поле — с одной стороны! Поле — с другой! Изведено столько хороших чернил, столько дорогой бумаги потрачено на никому не нужные поля!— Мэтр Ник, — пробормотал Лионель, покраснев до ушей, — это нашло на меня... случайно.— Что нашло на тебя случайно?— Написать стихи.— Стихи?! Так ты, оказывается, сочиняешь стихи! Вот оно что! Разве для составления документов недостаточно прозы?— Здесь речь идет не о документе, не сердитесь, мэтр Ник!— А о чем же здесь идет речь?— О стихотворении, которое я сочинил на конкурс «Дружественной лиры».— «Дружественной лиры»! — воскликнул нотариус. — Уж не думаешь ли ты, Лионель, что я взял тебя к себе в контору, чтобы ты участвовал в конкурсе «Дружественной лиры» или какого-нибудь другого парнасского кружка? Парнасский кружок — группа французских поэтов. Создан в 1866 г.

И сделал тебя младшим клерком, чтобы ты предавался стихотворным страстям? Тогда уж лучше убивать время, катаясь на лодке по реке Св. Лаврентия или гуляя по аллеям Королевской горы и парка Св. Елены! Ничего себе — поэт в нотариальной конторе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108