Из Кингстона, где их узнали на постоялом дворе, им пришлось поспешно убраться. Симону Моргазу с трудом удалось скрыться под покровом ночи. Тщетно пытались заступиться за него Жан и Бриджета! Они сами едва не пострадали, а Джоана чуть не убили, когда он прикрывал их бегство.Они сошлись все вместе, вчетвером на берегу озера, в нескольких милях от Кингстона. С этой минуты они решили пробираться вдоль северного побережья, чтобы достичь Соединенных Штатов, поскольку не могли найти себе прибежище даже в такой, еще не подверженной влиянию реформистских идей местности Верхней Канады. Но как знать, не ждет ли их по ту сторону границы, в стране, где осудили предательство гражданина американской федерации Блэка, тот же прием, как и всюду?Не лучше ли добраться до какого-нибудь затерянного уголка, даже обосноваться где-нибудь в индейском племени, куда, возможно, еще не проникла постыдная слава Симона Моргаза? Но этого несчастного отвергали всюду. Его везде узнавали, словно он носил на челе Каинову печать.Стоял конец ноября. Каким же тяжелым был этот поход, во время которого пришлось противостоять непогоде, ледяному ветру, жестоким холодам, сопровождающим зиму в этом краю озер! Деревни отец обходил стороной, сыновья же покупали там какую-нибудь провизию. Ночевали они, когда это удавалось, в заброшенных хижинах, если же такой возможности не было, то — в расщелинах скал или просто под деревьями в тех бескрайних лесах, что покрывают территорию Канады.Симон Моргаз становился все более мрачным и угрюмым. Он все время оправдывался перед своими близкими, будто невидимый обвинитель, преследующий его по пятам, кричал ему: «Предатель! Предатель!» Он уже не осмеливался глядеть жене и детям прямо в глаза. Тем не менее, Бриджета продолжала ободрять его ласковыми словами, и если Джоан по-прежнему хранил молчание, то Жан, как и прежде, стоял на своем.— Отец, отец! — повторял он. — Не позволяй себе пасть духом! Время осудит клеветников!.. Все убедятся в том, что ошибались... что просто обстоятельства сошлись против тебя! Чтобы ты, отец, вдруг предал своих товарищей, продал страну!..— Нет, нет! — отвечал Симон Моргаз, но так тихо, что его едва было слышно.Пробираясь таким образом от деревни к деревне, семья прибыла на западную оконечность озера, оказавшись в нескольких милях от форта Форт — военное укрепление.

Торонто. Достаточно было, обогнув Онтарио по побережью, дойти до Ниагары, пересечь реку в том месте, где она впадает в озеро, чтобы оказаться, наконец, на американском берегу.Неужели Симон Моргаз хотел обосноваться здесь? Не лучше ли было уйти подальше на запад, куда еще не дошла дурная слава о нем? Какого места искал он? Ни жена, ни сыновья этого не знали, потому что он шел все вперед и вперед и они едва поспевали за ним.Третьего декабря, ближе к вечеру, ослабев от усталости и лишений, бедняги сделали привал в какой-то пещере, наполовину заросшей кустарником и колючками, — вероятно, покинутой берлоге хищного зверя. Прямо на песке разложили те немногие припасы, которые у них еще оставались. Бриджета изнемогала от физической и моральной усталости. Семейство Моргазов уже и не чаяло найти в деревне какого-нибудь ближайшего племени хоть каплю гостеприимства, в котором им так безжалостно отказывали соотечественники.Терзаемые голодом Джоан и Жан поели немного холодной дичи, а Симон Моргаз и Бриджета не хотели или не могли ничего проглотить в этот вечер.— Отец, тебе надо подкрепиться! — упрашивал Жан.Симон Моргаз ничего не ответил.— Отец, — сказал тогда Джоан (с момента ухода их из Шамбли он заговорил с отцом впервые), — отец, мы не можем идти дальше! Мать не выдержит новых испытаний! Мы уже почти у американской границы! Вы собираетесь пересечь ее?Симон Моргаз взглянул на старшего сына и почти тотчас отвел глаза. Джоан решился настаивать.— Взгляните, в каком состоянии наша мать! — снова заговорил он. — Ей больше не сделать и шага! У нее уходят последние силы! Завтра она уже не сможет подняться! Мы с братом, конечно, понесем ее! Но тогда нам тем более надо знать, куда вы намереваетесь идти и далеко ли это! Что вы решили, отец?Так и не ответив, Симон Моргаз опустил голову и ушел в глубь пещеры.Наступила ночь. Тяжелые облака покрывали небо и грозили слиться в тучу. Не было ни ветерка, лишь какие-то завывания вдалеке нарушали безмолвие этого пустынного места. Начал падать серый густой снег.В пещере стало очень холодно. Жан вышел, набрал сучьев и разжег костер в углу, возле самого входа, чтобы дым мог вытягиваться наружу.Бриджета по-прежнему неподвижно лежала на подстилке из травы, принесенной Джоаном. Остаток жизни, который еще теплился в ней, обнаруживался лишь по тяжелому дыханию, прерываемому долгими болезненными стонами. Джоан держал ее за руку, Жан был занят тем, что подбрасывал дров в огонь, поддерживая в пещере хоть какое-то тепло.Симон Моргаз, скорчившись, полулежал в глубине пещеры, в отчаянии обхватив руками голову, словно в ужасе от самого себя. Огонь тускло освещал его скрюченную фигуру.Пламя костра стало потихоньку угасать, и Жан почувствовал, как у него помимо воли слипаются веки...Сколько часов провел он в забытьи, сказать трудно. Но когда он пробудился, то увидел, что последние угольки уже едва тлеют.Жан встал, подбросил сучьев в костер, раздул его как следует, и пещера осветилась.Бриджета и Джоан по-прежнему лежали рядом друг подле друга и не шевелились. А Симона Моргаза в пещере не было. Почему он покинул убежище, оставив спящих жену и детей?Охваченный ужасным предчувствием, Жан собрался было выйти вон из пещеры, как вдруг грянул выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108