Соединенного Королевства держала теперь женская рука, приходилось опасаться, как бы она не оказалась тяжелой дланью Длань — устар. рука, ладонь.

для заокеанских колоний.В шесть часов вечера молодой человек отложил газеты и приказал подать себе обед. В восемь он расплатился и тронулся в путь.Если бы какой-нибудь шпик Шпик — сыщик, тайный агент.

последовал за ним, он увидел бы, как молодой человек направился к берегу реки, скользнул под сень прибрежной растительности и зашагал в сторону виллы «Монкальм», до которой добрался через три четверти часа. Там незнакомец выждал удобный момент, чтобы подняться на веранду, и читатель уже знает, каким образом он вмешался в беседу де Водреля и его друзей.Теперь, сидя в гостиной при закрытых дверях и окнах, они могли разговаривать без опаски.— Сударь, — сказал де Водрель, обращаясь к своему новому гостю, — вы не удивитесь, если я, прежде всего, спрошу вас, кто вы такой?— Я сказал это, как только пришел, господин де Водрель. Я, так же как и все вы, Сын Свободы!У Клары вырвался невольный вздох разочарования. Быть может, она ожидала иного имени вместо этого псевдонима, столь распространенного в ту пору среди сторонников франко-канадского освобождения. Неужели этот молодой человек будет так упорно сохранять инкогнито даже на вилле «Монкальм»?— Милостивый государь, — сказал тогда Андре Фарран, — раз уж вы назначили нам встречу у де Водреля, то наверняка для того, чтобы сообщить вещи чрезвычайной важности. Прежде чем нам откровенно объясниться, мы, естественно, хотели бы знать, с кем имеем дело.— С вашей стороны было бы опрометчиво, господа, не задать мне этого вопроса, — ответил молодой человек, — а с моей было бы непростительно, если бы я отказался на него ответить. И он протянул де Водрелю письмо.Письмо извещало о визите незнакомца, которому де Водрель и его соратники вполне могли довериться, даже «если он не откроет своего имени». Оно было подписано одним из главных предводителей оппозиции в парламенте — адвокатом Грамоном, депутатом от Квебека, политическим единомышленником де Водреля. Адвокат добавлял также, что если посетитель попросит на несколько дней принять его, то де Водрель может с полным доверием дать ему убежище в интересах общего дела.Де Водрель передал содержание письма дочери, Клерку, Фаррану и Годжу.— Милостивый государь, — заключил он, — вы здесь у себя дома и можете оставаться на вилле «Монкальм» столько, сколько вам понадобится.— Два дня, не больше, господин де Водрель, — ответил молодой человек. — Через четыре дня мне нужно присоединиться к моим товарищам близ устья реки Св. Лаврентия. Так что благодарю вас за оказанное гостеприимство. А теперь, господа, прошу вас выслушать меня.Незнакомец очень точно описал состояние умов в канадских провинциях в настоящий момент, указав на то, что страна готова подняться против угнетения со стороны лоялистов и агентов Британской Короны. Он убедился в этом сам, когда осуществлял в продолжение нескольких недель кампанию пропаганды реформистов в графствах верхнего течения реки Св. Лаврентия и Утауэ. Через несколько дней он в последний раз пройдет по приходам восточных графств, с тем, чтобы сплотить будущих участников восстания, которое развернется от устья реки до территории Онтарио. Этому подъему масс не в состоянии будут противопоставить достаточно сил ни лорд Госфорд с представителями власти, ни генерал Кольборн с его несколькими тысячами красных мундиров, и Канада — он не сомневается в этом — сбросит, наконец, иго угнетателей.— Провинция, отторгнутая от своей родины, — добавил он, — это дитя, отнятое у матери! И за возвращение его надо неустанно и беспощадно бороться! Забывать об этом никак нельзя!Незнакомец произносил эти слова очень хладнокровно, что красноречиво свидетельствовало о том, насколько он всегда и везде умеет владеть собой. И, тем не менее, чувствовалось, что в душе его бушует пламя, что его мысли вдохновляются самым пылким патриотизмом. Пока он в мельчайших подробностях сообщал о том, что сделал и что собирается предпринять, Клара не сводила с него глаз. Все говорило ей, что перед нею — настоящий герой в котором в мечтаниях своих она видела воплощение канадской революции.Когда де Водрель, Винсент Годж, Клерк и Фарран были уже достаточно осведомлены о его действиях, молодой человек добавил:— Всем поборникам нашей автономии, господа, нужен предводитель, и этот предводитель появится тогда, когда настанет час встать во главе движения. А до тех пор необходимо сформировать деятельный комитет, дабы он объединил разрозненные усилия. Не согласитесь ли вы, господин де Водрель, вместе с вашими друзьями составить такой комитет? Ваши близкие и вы сами уже пострадали за дело нации. Это дело стоило жизни нашим лучшим патриотам, вашему отцу, Винсент Годж, вашим братьям, Уильям Клерк и Андре Фарран...— Из-за предательства одного негодяя, милостивый государь! — вставил Винсент Годж.— Да... негодяя! — повторил незнакомец.И Кларе показалось, что его голос, доселе твердый, слегка дрогнул.— Но, — добавил он, — человек этот умер.— Разве? — спросил Уильям Клерк.— Да, умер! — решительно повторил незнакомец, совершенно уверенный в том, в чем, однако, никому еще не довелось убедиться.— Умер? Симон Моргаз умер?! И мне не суждено было свершить суд над ним! — воскликнул Винсент Годж.— Друзья! Не будем больше говорить об этом предателе, — сказал де Водрель, — и позвольте мне дать ответ на сделанное нам предложение.— Милостивый государь, — начал он, обратившись к своему гостю, — мы готовы снова сделать то, что сделали наши близкие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108