Никто не предлагал и не собирался принимать извинений. Встретившись, все четверо тут же сбросили камзолы и выхватили шпаги. Я неплохо владел шпагой, поскольку прошел обучение у мистера Фигга на Оксфорд-роуд, но в этой схватке особого искусства не требовалось, и, по правде говоря, я довольно скоро ранил своего противника в левый сосок, совсем рядом с сердцем. Бедный парень смертельно испугался за свою жизнь, а я испугался наказания, ведь с 1666 года дуэли были запрещены законом. Большинство джентльменов не обращали особого внимания на правовые последствия своих действий, однако мы с мистером Шайером оба изучали в «Грейз инн» «Грейз инн» – одна из четырех английских школ подготовки барристеров (адвокатов, имеющих право выступать в высших судах)

основы английских законов, и наша ссора стала причиной скандала, из-за которого мне пришлось навсегда отказаться от карьеры законника.
Прямо скажем, для юриспруденции потеря была невелика: закон меня не слишком интересовал, да и способности у меня были весьма средние. Я стал изучать право лишь затем, чтобы доставить удовольствие своему покойному отцу, который чрезвычайно уважал эту профессию. С другой стороны, чем еще я мог заняться? Мы были не слишком богаты, но некоторые связи у нас имелись. Мой старший брат, Чарльз Эллис, позднее ставший членом парламента, служил тогда заместителем секретаря у Уильяма Лаундеса, который, в свою очередь, являлся непременным секретарем первого лорда казначейства. Казначеем в то время, до своей отставки, был лорд Годольфин. Через несколько месяцев король назвал преемника Годольфина – бывшего канцлера казначейства лорда Монтегю, благодаря которому Исаак Ньютон получил должность смотрителя Королевского Монетного двора в мае 1696 года.
Мой брат рассказал мне, что до появления Ньютона на этом посту должность смотрителя предполагала очень мало обязанностей, и Ньютон занял ее, рассчитывая, что работы у него будет не слишком много. Однако из-за Великой перечеканки ситуация резко изменилась, и смотритель стал гораздо более значительной фигурой, чем прежде. В результате Ньютону пришлось приложить немало сил, чтобы обеспечить безопасность металлических денег.
По правде говоря, они нуждались в серьезной защите, поскольку в последнее время их цена значительно снизилась. Единственными уважаемыми деньгами в королевстве являлись серебряные монеты (золота в хождении было совсем немного) – шестипенсовики, шиллинги, полукроны, кроны; но до великой механизированной перечеканки монеты чеканились вручную и имели не слишком ровные края, которые часто обламывались или становились зазубренными. Если не считать партии монет, выпущенных после Реставрации, большинство из них относилось к периоду Гражданской войны, а основная часть – к правлению королевы Елизаветы.
В деле чеканки монет возник еще больший беспорядок, когда на трон взошли Вильгельм и Мария. Цена золота и серебра значительно выросла, и теперь в шиллинге содержалось серебра больше чем на шиллинг (по крайней мере, так должно было быть). Новенький шиллинг весил девяносто три грана, хотя, учитывая постоянный рост цены на серебро, он должен был весить всего семьдесят семь гран. А самое неприятное заключалось в том, что тонкие, истертые от времени монеты с обломанными или зазубренными краями нередко тянули всего на пятьдесят гран. Именно по этой причине все предпочитали новые монеты старым.
Акт о перечеканке был утвержден в парламенте в январе 1696 года, но пользы принес немного, потому что парламент проявил близорукость и отменил хождение старых денег, не убедившись предварительно в том, что новых имеется достаточное количество. В течение всего лета – если это можно назвать летом, поскольку погода стояла ужасная, – денег так сильно не хватало, что все опасались беспорядков. Ведь если нет хороших денег, как платить людям и как покупать хлеб?
Как будто бы одного этого было недостаточно, ко всем бедам прибавились махинации банкиров и золотых дел мастеров, которые сосредоточили в своих руках огромные состояния благодаря грабительским ценам и придерживали деньги в надежде, что они станут дорожать. Не говоря уже о банках, которые появлялись и лопались каждый день, а также баснословных налогах на все, кроме женских тел и честных, улыбчивых лиц, встречавшихся весьма редко. Казалось, нация погружается в пучину несчастий, и в стране царил дух уныния.
Хотя Чарльз не испытывал ко мне особой братской любви, он прекрасно понимал, что мне срочно необходима работа. А поскольку Ньютон так же остро нуждался в помощнике, Чарльз убедил лорда Монтегю предложить Ньютону мою кандидатуру. В конце концов договорились о том, что я должен прийти в дом Ньютона на Джермин-стрит для знакомства со своим будущим работодателем.
Я прекрасно помню тот день: стоял сильный мороз, в народе поговаривали о новом заговоре католиков против короля и началась охота на якобитов. Однако не могу припомнить, чтобы репутация великого человека произвела особое впечатление на мой юный ум. В отличие от Ньютона, являвшегося профессором Кембриджа, я учился в Оксфорде и, хотя до определенной степени успел познакомиться с работами классиков, вряд ли смог бы принять участие в диспуте на математические темы, не говоря уже об устройстве Вселенной или природе спектра. Я знал только, что мистер Ньютон, подобно мистеру Локку и сэру Кристоферу Рену, считается одним из самых образованных людей в Англии, хотя вряд ли смог бы сказать почему. В то время чтению я предпочитал игру в карты, а в качестве объекта научного исследования выбирал хорошеньких девушек – эта область знаний интересовала меня необыкновенно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104