– Мне нужен продавец книг, а не гофмейстер, – пробормотал Ньютон.
– О, доктор Ньютон, – воскликнул мистер Лаундес.– Сэр, вы оказали мне огромную честь, посетив мою лавку. Вы ищете что-нибудь определенное, сэр?
– Меня интересует информация, связанная с одним вашим прошлогодним клиентом, мистер Лаундес. Речь идет о мистере Джордже Мейси, который работал на Монетном дворе в Тауэре. Как и я сам.
– Да, припоминаю мистера Мейси. Действительно, прошел почти год после нашей последней встречи. Как поживает мистер Мейси?
– Он мертв, – прямо ответил Ньютон.
– Весьма сожалею.
– Некоторые обстоятельства смерти мистера Мейси указывают на то, что его убили, – пояснил Ньютон.– А поскольку его смерть имеет отношение к делам Монетного двора, мы обращаемся ко всем, кто сможет рассказать нам о привычках мистера Мейси. Недавно мы обнаружили, что он являлся вашим клиентом, мистер Лаундес. Поэтому я был бы вам весьма благодарен, если бы вы вспомнили, с кем вы видели мистера Мейси. Возможно, в разговорах с вами он упоминал какие-то имена, и я также хотел бы знать, какие книги он у вас покупал.
Известие об убийстве мистера Мейси привело мистера Лаундеса в замешательство. Однако он быстро выполнил просьбу Ньютона, обратившись к бухгалтерской книге, в которой фиксировал счета клиентов.
– Он был приятным человеком, – сказал мистер Лаундес, переворачивая толстые страницы книги.– Не такой образованный, как вы, доктор, но честный и добросовестный; им всегда руководило христианское чувство долга.
– Весьма похвально, – пробормотал Ньютон. Мистер Лаундес нашел страницу, которую искал.
– Вот, – сказал он.– Да, он купил несколько книг для самообразования, как вы и сами видите. И еще одну книгу – эта покупка очень меня удивила, поскольку сильно отличалась от остальных. К тому же книга была дорогой, слишком дорогой для человека с его доходами.
Ньютон проследил за указательным пальцем мистера Лаундеса и прочитал вслух название книги, которую приобрел мистер Мейси:
– «Polygraphia» Тритемиса. Мне известно, что вы прекрасно знаете латынь, мистер Эллис. А как у вас с греческим, сэр?
– «Polygraphia»? Полагаю, это означает «много написанного», – ответил я, хотя должен признаться, что с греческим у меня были проблемы.
– Совершенно верно, – согласился мистер Лаундес.– Но сама книга написана на латыни.
– Однако Мейси не знал латыни, – возразил Ньютон.– И учебник латыни для начинающих, который он приобрел у мистера Лаундеса, только подтверждает сей факт.– Ньютон немного помолчал, постукивая костлявыми пальцами по странице бухгалтерской книги.– Он объяснил, почему его заинтересовала именно эта книга?
– Припоминаю, что он собирался ее кому-то подарить. Но кому, мистер Мейси не сказал.
– А вы не могли бы предоставить мне другой экземпляр этой книги, мистер Лаундес?
– Потребуется никак не меньше нескольких недель, – признался мистер Лаундес.– Мне пришлось заказывать ее в Германии. Впрочем, вы можете попытаться отыскать ее на площади Святого Павла. В расположенном там латинском кафе часто устраивают аукционы редких дорогих книг вроде той, о которой идет речь.
Ньютона такая перспектива не слишком порадовала.
– Однако я знаю, у кого вы могли бы увидеть другой экземпляр книги.– Мистер Лаундес перевернул несколько страниц назад и нашел то, что искал.– А вот и она, доктор. Я заказывал такую же книгу для доктора Уоллиса.
– Для доктора Джона Уоллиса? – уточнил Ньютон.– Вы хотите сказать, что речь идет о профессоре геометрии из Оксфордского университета, сэр?
– Да, сэр, о нем самом. Кажется, я даже упомянул об этом мистеру Мейси. Его заинтересовали мои слова.
– Как и меня, сэр, – признался Ньютон.– Как и меня.

Рано утром на следующий день мы сели в карету, которая направлялась в Оксфорд. Путешествие оказалось мучительным: из-за недавно прошедшего ливня дорога была залита водой. Несколько раз наш экипаж едва не перевернулся, однако мы добрались до Оксфорда через тринадцать часов, как и планировали.
Здесь у Ньютона имелось много друзей. Одним из самых близких был молодой шотландец Дэвид Грегори, профессор астрономии, устроивший для нас роскошный обед в Мертоне. Чудесное, место, я сам когда-то здесь учился, и на меня нахлынули воспоминания.
Когда я познакомился с Грегори, ему было тридцать восемь лет. Типичный шотландец, невысокого роста, с бледным, бескровным лицом, он больше всего на свете любил свою трубку. Вся его квартира пропахла табаком, и казалось, будто жизнь в его тщедушном теле может поддерживать лишь дым сладкого виргинского табака. Грегори получил свою должность во многом благодаря Ньютону. Во время обеда они заговорили о докторе Уоллисе.
– Вы знакомы с Уоллисом? – спросил Грегори.– Он ведь раньше работал в Кембридже, не так ли?
– Да, мы встречались. Но гораздо чаще обменивались письмами. Он постоянно требует, чтобы я что-нибудь напечатал в его «Opera mathematica» «Труды по математике» (лат.)

. He сомневаюсь, что сейчас он читает мое письмо, написанное вчера, а мое появление в Оксфорде воспримет как согласие на публикацию.
– Почему вы хотите с ним встретиться?
– В Оксфорд меня привели дела Монетного двора. Я надеюсь, что Уоллис поможет мне кое в чем разобраться. Больше я ничего не могу сказать, поскольку речь идет о весьма деликатных вещах.
– Разумеется, – ответил Грегори, выпуская облако дыма, точно голландский боцман.– Но доктор Уоллис и сам любит тайны. Я слышал, что он выполняет какие-то тайные задания для милорда Сандерленда. Мне кажется, это как-то связано с войной, хотя я не очень понимаю, как восьмидесятилетний человек способен помочь разбить Францию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104