Теперь мне следует рассказать, что произошло после пожара в доме Скрупа и как Ньютон столкнулся с самой страшной опасностью, грозившей его жизни и репутации с самого рождения. Лондонский университет под названием «жизнь» обеспечивает своих студентов таким удивительным разнообразием образования, какого не найдешь в колледжах Кембриджа.
На следующий день после казни миссис Бернингем я зашел в наш кабинет и обнаружил, что Ньютон с крайне недовольным видом сидит в кресле возле камина. Я совершенно спокойно отнесся к тому, что он не ответил на мое приветствие, поскольку привык к его долгому молчанию, хотя иногда оно и производило тяжелое впечатление. Но то, что он не замечал попыток Мельхиора завладеть его вниманием, показалось мне странным. Через некоторое время я заметил, что его мрачность сильно напоминает Атласа, держащего небесный свод на своих широких плечах. Задав Ньютону несколько вопросов подобно Гераклу и даже взяв его за руку – обычно я старался к нему не прикасаться, так как Ньютон всегда избегал физических контактов, – я увидел, что причина его состояния кроется в смятом листе бумаги, который он сжимал в кулаке.
Сначала я решил, что листок как-то связан с шифром, над которым Ньютон продолжал работать. Разве доктор Уоллис не предупреждал его, что не следует чрезмерно напрягать мозг в поисках решения? Только более внимательное изучение окружающей обстановки позволило мне обнаружить у него на коленях обломок печати, из чего я сделал вывод, что бумага не имеет отношения к шифру и является официальным письмом. Задав вопрос о содержании письма и вновь не получив ответа – Ньютон даже не посмотрел в мою сторону – я взял на себя смелость и вытащил письмо из его кулака.
Прочитанное вызвало у меня тревогу, и я понял, почему Ньютон производит впечатление человека, которому нанесли оскорбление, – быть может, его даже разбил паралич. В письме Ньютону предлагалось следующим утром прибыть в Высокий суд для частной встречи и ответить на обвинения в неверии в догмат Троицы, в сосианизме или унитаризме – иными словами, в еретических взглядах, что делает невозможным его пребывание на государственной службе и является прямым оскорблением короля и английской церкви.
Дело принимало крайне неприятный оборот, и, хотя я не думал, что их светлости прикажут казнить Ньютона, они вполне могли выставить его у позорного столба, что привело бы к тому же результату, поскольку жители Лондона не любили Ньютона из-за того, что он преследовал чеканщиков. Многих из тех, кого выставляли у позорного столба, толпа забивала камнями до смерти. Заключенные боялись позорного столба больше, чем штрафов и длительного тюремного заключения.
Сначала я хотел позвать врача, чтобы он дал Ньютону какое-нибудь средство, которое позволило бы ему предстать перед их светлостями и достойно ответить на все вопросы. Но потом я сообразил, что визит врача лишь приведет к распространению слухов о состоянии ума Ньютона. Если он перенес удар, то никакой врач ему не поможет, не говоря уже о встрече с их светлостями. Но если, как я надеялся, его состояние носит временный характер, то он не поблагодарит меня за то, что я привлек врача.
Ньютон всегда недолюбливал врачей, предпочитая лечиться самостоятельно в тех редких случаях, когда заболевал. Кроме того, у него и прежде бывали случаи нервного расстройства, после которых он, по его собственным словам, быстро приходил в себя. Вот почему я надеялся, что выбрал правильный образ действий. Я принес из дома одеяла и подушки и постарался устроить Ньютона поудобнее, после чего вышел поговорить с его кучером.
Мистера Уостона я нашел неподалеку от Львиной башни.
– Мистер Уостон, как себя чувствовал доктор Ньютон, когда вы привезли его сюда утром?
– Он выглядел как обычно, мистер Эллис.
– Доктор заболел, – сказал я.– Какой-то приступ или удар. Я не знаю, как это описать, но он не похож на себя, если можно так выразиться. Пожалуй, вам стоит привезти мисс Бартон. Но постарайтесь не пугать ее понапрасну. Ей незачем волноваться по дороге сюда. Лучше всего сказать, что дядя хочет, чтобы она приехала в его кабинет в Тауэре, а здесь она увидит все собственными глазами.
– Может, привезти врача, мистер Эллис?
– Пока нет, мистер Уостон. Сначала мисс Бартон.
Через час мисс Бартон вошла в кабинет Ньютона и холодно поздоровалась со мной, а затем, увидев, в каком состоянии находится ее дядя, резко спросила, почему я до сих пор не вызвал врача.
– Мисс Бартон, – сказал я.– Если вы позволите мне объясниться, то я скажу, что вызов врача положит начало слухам о состоянии разума доктора Ньютона. Если он перенес апоплексический удар, то врач ему не поможет, не говоря уже об их светлостях. Но если его состояние носит временный характер, то он не скажет нам спасибо, если здесь появится врач.
Она кивнула.
– Пожалуй, вы правы. Но почему вы упомянули их светлостей? У моего дяди какие-то дела с ними?
Я показал ей письмо, которое было зажато в руке Ньютона, и это вызвало неожиданную вспышку ненависти, направленную на меня.
– Вы гнусный и достойный презрения пес, – с горечью сказала она.– Я вижу, что здесь не обошлось без вашего атеистического вмешательства, мистер Эллис. Не сомневаюсь, что именно ваши рассказы о взглядах моего дядюшки привели к тому, что их светлости обратили на него свои гневные взоры.
– Вы очень далеки от истины, мисс Бартон. Что бы вы обо мне ни думали, я очень многим обязан доктору Ньютону и ни при каких обстоятельствах не стал бы подвергать риску его репутацию. Но даже если бы то, в чем вы меня обвиняете, было правдой, этим ему сейчас не поможешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104