— Ты поможешь мне? — спросил я, Ее помощь была бы очень существенна.— Может, ты передумаешь и обратишься в полицию?— Нет, нет и нет!— Но то, что ты задумал...Это... сложно и требует большой работы. А вдобавок и дорого.— И все же... Ты проведешь для меня этот разговор по телефону?Она вздохнула:— А ты не думаешь, что смягчишься, когда заживут все ссадины?— Надеюсь, что нет.— Я подумаю, — сказала Джоан, вставая и собирая грязные тарелки.Она не позволила помочь ей. Так что я подошел к мольберту посмотреть, над чем она работала весь день. И был несколько взволнован, обнаружив, что это портрет моей дочери, сидящей за роялем.— Боюсь, он не очень удачен, — заметила она, войдя в комнату, — Что-то не ладится с перспективой.— Когда ты его начала?— Вчера днем. Мы помолчали.— Тебе не поможет, если ты станешь уверять себя, что испытываешь ко мне материнские чувства. (Она вздрогнула от удивления). Мне не нужна материнская опека. Мне нужна жена.— Я не могу... — начала она, у нее перехватило горло. Пожалуй, я поторопился и слишком сильно нажал на Джоан. А она вдруг схватила тряпку, пропитанную скипидаром, и стала соскребать еще влажные краски, — Ты видишь слишком много, — объявила она. — Больше, чем я сама.Сделав над собой усилие, я улыбнулся ей. И она, улыбнувшись в ответ, вытерла руки тряпкой и повесила ее на мольберт.— Ладно, я проведу этот разговор по телефону, — согласилась она. — Ты можешь начинать... делать, что задумал, ...На следующее утро я поехал повидаться с Грэнтом Олдфилдом. Из-за сильного ночного мороза (что означало отмену дневных скачек) деревья и дорожные обочины покрылись сверкающим инеем. И я получил удовольствие от этой поездки, несмотря на то, что рассчитывал на прием столь же леденящий, как и погода.Я прошел через запущенный сад и потянул начищенную до блеска ручку звонка. Опрятная темноволосая женщина в зеленом шерстяном платье взглянула на меня вопросительно.— Я приехал... Я хотел повидать... Не скажете ли, где я могу найти Грэнта Олдфилда?— Он здесь живет, Я его жена. Одну минуточку, я его позову. А как передать, кто его спрашивает?— Роб Финн.— О! — Удивленно воскликнула она и приветливо улыбнулась, — Входите же! Грэнт будет рад повидаться с вами.Я сомневался в этом. Но все же вошел в маленькую прихожую, и она захлопнула за мной дверь. Все кругов блестело: казалось, это совсем не тот дом, который я помнил. Она провела меня в кухню — в еще одно сверкающее чистотой помещение.Грэнт сидел за столом и читал газету, Увидев меня, расплылся в удивительно приветственной улыбке. Он как-то усох и постарел, но был уже почти здоров.— Как поживаешь, Грэнт? — спросил я неловко.— Спасибо, Роб, мне гораздо лучше. Уже две недели, как я дома.— Он попал в больницу, — объяснила жена, — на следующий день, как вы привезли его домой. Доктор Пэрнел написал мне, что Грэнт болен и не может с собой справиться. Ну я и вернулась, — она улыбнулась мужу, — А теперь все будет хорошо. Грэнт получил работу. Через две недели он начнет продавать игрушки.— Игрушки? — поразился я.— Да. Считают, ему нужно делать что-то, не имеющее отношения к лошадям. Иначе он снова начнет нервничать.— Мы очень благодарны тебе, Роб, — подтвердил Грэнт. Видя мое удивление, его жена пояснила:— Доктор Пэрнел объяснил мне, что вы имели полное право отправить его в полицию.— Я пытался убить вас, — произнес Грэнт недоумевающе, будто он никак не мог понять, что тогда чувствовал. — Я действительно пытался убить вас!— Доктор Пэрнел говорит, если бы вы были другим человеком, Грэнт кончил бы в тюремном сумасшедшем доме.— Похоже, доктор Пэрнел наговорил лишнего.— Он хотел, чтобы я поняла, — сказала она, улыбаясь, — Если уж вы дали Грэнту еще один шанс, то и я должна была поступить так же.— Вас не взволнует, если я спрошу, как вы потеряли работу у Эксминстера?Миссис Олдфилд защищающе придвинулась к нему.— Не надо вспоминать снова, — с беспокойством попросила она, — про все эти обиды и унижения.— Не бойся, любимая, — Грэнт обнял ее за талию. — Валяйте, Роб!— Я верю, что вы не лгали, когда сказали Эксминстеру, что не продавали информацию профессиональному скаковому игроку Лаббоку, Но Лаббок получал ее от кого-то и расплачивался за нее. Кому же он платил на самом деле, если считал, что платит вам, — вот что надо выяснить.— Все не совсем так, Роб. Я сам над этим голову ломал, и ездил к Лаббоку, и страшно разозлился на него... — он улыбнулся печально, — И Лаббок мне признался, что пока Джеймс Эксминстер не сообщил ему, он точно не знал, у кого покупает. Он предполагал, что, возможно, это я. Но он получал сообщения по телефону и посылал мне плату на имя Робинсона на адрес какого-то почтового отделения в Лондоне. Он, конечно, не поверил, что я об этом и понятия не имею. Он просто подумал, что я не сумел как следует замаскироваться, а теперь пытаюсь выкрутиться из беды, Самое удивительное, что в голосе Грэнта начисто отсутствовала горечь. Пребывание в больнице, а возможно, и сама болезнь совершенно изменили его личность.— Можете дать мне адрес Лаббока?— Он живет в Солихул, — медленно ответил Грэнт. — Дом я бы, наверное, узнал. Но названия улицы не помню.— Я найду. Для вас будет важно, если я докажу, что вы все время говорили правду? Лицо его как бы ожило изнутри:— Будет! Вы не можете себе представить, что такое потерять работу за грехи, которых ты никогда не совершал. И если при этом никто тебе больше не верит.Я не стал признаваться, что слишком хорошо знаю это, Сказал только:— Ну, тогда я сделаю все, что смогу.— Но ты не вернешься к скачкам? — встревоженно спросила жена. — Не начнешь все сначала?— Нет, любимая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61