Пока священник рассказывал, у Рансома было достаточно времени, чтобы позволить мыслям спокойно плыть по течению. Он был прекрасно осведомлен о перспективах Пилла – в жизни его все было просто. Среди всех этих графов не было ни одного, кто мог бы предоставить Пиллу содержание, во всяком случае, на том уровне, к которому он привык. Но с долей Блайз об этом можно было бы не беспокоиться. Рансом вовсе не был так жесток, чтобы на самом деле отправить их в Индию. У него на примете было одно местечко в Йоркминстере, где Блайз могла бы направить свою энергию на продвижение молодого священника во влиятельные церковные круги. Круги эти редко пересекались с теми, где вращался Рансом.
Пока Пилл рассказывал, он сложил руки домиком и незаметно наблюдал, как ежик медленно движется по блестящей поверхности стола. Зверек остановился, чтобы исследовать чернильницу, – его маленький носик, вздрагивая, ткнулся в палочку сургуча, а затем продолжил свой путь.
– …И разумеется, – рассказывал мистер Пилл, – есть также собственность моей матери. Она не так велика, но в превосходном состоянии, так что может принести…
– Нет необходимости думать о продаже наследства вашей матушки, – Рансом прервал его, встав с места. – Я уверен, что можно будет устроить вас на доходное место, мистер Пилл. Сегодня после обеда я начну наводить справки. Возможно, один мой знакомый в Йорке сможет нам помочь в этом деле.
– Ваша светлость, я… как я могу выразить вам свою благодарность?
– Не думайте об этом. – У самого края стола Рансом поймал ежика и аккуратно, чтобы не уколоться, вернул зверька обратно на середину стола. Передними ножками ежик стал издавать тихий царапающий звук.
– У вас прекрасное будущее, мистер Пилл. Я в этом не сомневаюсь.
Пил крепко сжал пальцы, суставы его побелели.
– Ваша светлость. Это подводит меня к тому… к той цели, ради которой я и просил вас о разговоре.
«Ну слава Богу, – подумал Рансом. – Давай же, говори».
– Ваша светлость, – начал Пилл и остановился. Ежик снова уверенно направлялся к бездне. – Ваша светлость…
Рансом прикрыл глаза, а затем снова открыл их.
– Похоже, я самый светлейший парень во всей стране, – негромко сказал Рансом.
– Простите меня, – Пилл кашлянул, защищаясь. – Кажется, на меня напало косноязычие.
– В самом деле, мистер Пилл, не нужно стесняться, уверяю вас. Пожалуйста, продолжайте.
– Ваша светлость… – Священник опустил голову, уставившись на ковер. Рансом вытянул руку, чтобы поймать ежика до того, как он кувырнется через край стола. – Ваша светлость, я прошу вашего разрешения ухаживать за вашей сестрой Блайз.
– Проклятие! – Рансом отдернул руку и сунул средний палец в рот.
Мистер Пилл с испугом смотрел на него.
– Простите меня. – Рансом вынул палец изо рта и сжал его здоровой рукой. – Что вы сказали?
– Ваша светлость, – повторил Пилл, – умоляю, разрешите мне просить руки вашей сестры, чтобы на ней жениться.
– Да. Моей сестры. – Ежик вновь перебирал лапками в направлении края стола. Рансом схватил его, просунув под животиком указательный палец. Вдруг ежик свернулся в клубок, и сотня иголок вонзилась в кожу. – О Господи! – воскликнул Рансом, но ловушка стиснулась еще сильнее, и из горла его вырвался сдавленный стон. Он дернул руку назад, но ежик держался за палец мертвой хваткой. Рансом попробовал оторвать животное, но эта попытка закончилась лишь новыми уколами.
– Позовите Мерлин, – сквозь стиснутые зубы приказал он. – Приведите сюда Мерлин, быстрее.
Мистер Пилл не двигался, таращась на него.
– Сейчас же! – взревел Рансом.
– Ваша светлость. Простите, ваша светлость, но…
– Приведите мисс Ламберн!
– Сейчас, ваша светлость! – Мистер Пилл быстро вышел из комнаты. Рансом сел за стол и оперся лбом о свободную руку. Если он делал пальцем хоть малейшее движение, иглы впивались еще глубже, и казалось, что палец обжигает открытый огонь.
Он ждал. Прошло уже несколько минут. Рансом тяжело вздыхал и проклинал всяких глупых животных. Ежик, похоже, не собирался ослабить хватку. Рансом издал тихий, жалобный стон, а затем, положив голову на локоть, начал ласково уговаривать ежика:
– Тебе нечего бояться, – пообещал он зверьку. – Никаких волков тут поблизости нет. Я дам тебе целую миску сливок. Кстати, как ты относишься к червякам? Любишь червяков? Мы будем вместе пить чай. Куда, черт возьми, подевалась Мерлин? Ради бога… ох, нет… ну, пожалуйста. Не надо давить сильнее. Не надо, пожалуйста. Послушай меня. Червяки и сливки. У нас будет много сливок и много червяков. Червяки хорошие, жирные. Садовники только и ждут команды. Я прямо сейчас прикажу им. Но как же я смогу позвонить в колокольчик, если ты не отпустишь мой палец…
– Может быть, я могу позвонить за вас, сэр?
Рансом поднял голову. Он поморщился, потому что из-за резкого движения ежик впился еще сильней. Перед его столом, улыбаясь, стоял незнакомец с веснушками и дьявольски зелеными глазами, так шедшими его ирландскому акценту.
– Майор Куинтон О’Салливан О’Тул О’Шонесси, – представился офицер, церемонно кланяясь. – Я как раз проходил через холл, чтобы встретиться с его светлостью Шелби Фолконером с целью задать один маленький вопрос касательно финансов. Дверь была открыта, и я не мог не услышать ваш страдальческий голос. Сэр, моя добрая матушка не простила бы, если бы ее единственный сын упустил случай прийти на помощь.
Рансом открыл было рот, чтобы грубо попросить его удалиться, когда в памяти вдруг вспыхнула та глупая шуточка из письма военного министра.
– Как вас зовут, вы сказали? – переспросил он.
– Ах, простите бедного сына моих родителей, меня зовут О’Салливан О’Тул О’Шонесси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122