Однажды Костон неловко поднял руку над головой, и ее швырнуло вперед с такой силой, что он испугался, не сломана ли она. Если бы удар пришелся с другой стороны, несомненно, так бы и произошло.
Даже Уайетт, который гораздо лучше других был подготовлен к восприятию урагана, был поражен его злобностью. Раньше, когда он проникал в самую сердцевину урагана, его сердце наполнялось гордостью – не за себя и свою храбрость, а за отвагу и искусство человека вообще, сумевшего создать средства, с помощью которых можно было оседлать ветер. Но столкнуться с ураганом напрямую, без дюралюминиевой обшивки самолета, защищавшей слабое и уязвимое человеческое тело, было дело другое. Это был первый урок, с которым он непосредственно столкнулся на земле, и эта встреча, конечно, должна была обогатить его как метеоролога, если ему суждено было ее пережить, в чем он отнюдь не был уверен.
Постепенно они стали впадать в забытье. Мозг не долго может подвергаться столь массированной атаке, он начинает принимать свои ответные меры. Многочасовой невероятный шум стал как бы неотъемлемой частью их окружения, и они перестали его слышать, тела расслабились, поскольку приток адреналина в кровь прекратился, и, ослабевшие от усталости, они погрузились в тяжелую дремоту.
Часа в три ночи слух Уайетта, даже в полусне настроенный на звучание урагана, отметил в нем некоторое изменение. Дождь прекратился совершенно, и только злой ветер продолжал свистеть поверх их голов. Но и он стал слабеть и словно колебаться. Чуть стихнув, он налетел с удвоенной силой, как будто сожалея о своей секундной слабости, но все же постепенно скорость его падала.
Оттерев грязь с часов, Уайетт посмотрел на светящийся циферблат. Было четыре часа ночи. По-прежнему было совершенно темно. Молнии били реже, и теперь были слышны раскаты грома, что означало падение скорости ветра. Уайетт пошевелился, разминая затекшие члены, и осторожно высунул руку из окопа. Ветер ударил по ней, но не чрезмерно сильно, можно было сопротивляться ему. Он пришел к заключению, что скорость ветра вернулась на шкалу Бофорта, была обыкновенная буря.
Теперь мозг Уайетта работал в полную силу. «Надо узнать, что происходит по ту сторону гряды», – пришла в голову мысль. Он вновь попробовал силу ветра рукой и решил, что он уже не так опасен. Затем он повернулся, медленно вылез из окопа и стал ползти на животе по склону вверх. Ветер все еще был слишком силен, и противостоять ему на открытом пространстве было вовсе не то же самое, что лежать в окопе. Теперь он точно знал, что они остались в живых только потому, что зарылись в земле. Несмотря на ветер, он все же двигался вперед, гонимый желанием увидеть все своими глазами. Чтобы проползти каких-то двадцать ярдов до вершины гряды, ему понадобилось пятнадцать минут. Благополучно преодолев их, он свалился в пулеметное гнездо, в котором стоял двухфутовый слой воды.
Несколько минут он отдыхал в этом окопе, предназначенном для укрытия не только от ветра, но и от пулевого шквала, затем приподнял голову и стал вглядываться в темноту, приставив ладони рук к глазам. Вдруг в момент спада ветра он услышал звук, сильно похожий на плеск морских волн. Заморгав глазами, он с удвоенной силой вперился в темноту, и при свете очередной молнии перед ним предстало ужасное зрелище.
Не более, чем в двухстах ярдах от него, бушевало море. Он заметил уродливо изогнутые волны, верхушки которых мял носившийся над водами ветер. Его порыв донес до Уайетта водяную пыль, брызнувшую ему в лицо. Он облизал губы и почувствовал вкус соли.
Сен-Пьер был целиком погребен в морской пучине.


Глава 9

I

Когда появился первый серый свет утра, Джули разогнула затекшие ноги. Она полусидела в неудобной позе, стараясь, чтобы на нее попадало возможно меньше воды, но все равно сильно промокла. Ветер ослаб. Он теперь не выл так страшно, как ночью, не бросал внутрь пещеры массу воды, но мутный поток катился вниз по оврагу.
Ночь была скверной. В маленькой пещере под скалой они были неплохо защищены от ветра, но от воды спасения не было. Она падала сверху тоненьким ручейком, быстро превращавшимся в мутный водопад, который разбивался прямо у их ног.
По мере того, как росла скорость ветра, стена воды, словно занавесившая их пещеру, колебалась и дробилась, то окатывая близлежащие камни, то заливая внутренность их убежища. Это происходило раз по десять в час с ужасающей монотонностью.
Они могли сидеть в пещере с вытянутыми ногами, и тогда вода лилась им на ноги, и возникала опасность ушибов и ран от несущихся с потоком камней и веток, или с поджатыми, и тогда ноги быстро затекали. Приходилось постоянно менять позы, и скоро все трое промокли насквозь. Вода, к счастью, не была слишком холодной, и Джули не без отчаянного юмора подумала о том, что она теперь отмоется на всю жизнь и мысль о душе в ванной комнате будет внушать ей отвращение.
Сначала они охотно переговаривались друг с другом. Ром помог Росторну, и он чувствовал себя лучше.
– Мы, конечно, намокнем, но, я думаю, эта скала сзади защитит нас, – сказал он.
– А она устоит против ветра? – нервно спросила миссис Вормингтон.
– Не сомневаюсь. По-моему, это скальный выступ. – Он посмотрел на падающую сверху воду. – И там хороший сток для воды. Она не будет заливаться внутрь. Так что нам нужно просто сидеть здесь и ждать, когда все кончится.
Джули, прислушиваясь к усиливающемуся ветру, сказала:
– Такое впечатление, что он хочет поднять на воздух весь остров.
Росторн усмехнулся.
– Этого не произошло в 1910 году. Надеюсь, не произойдет и сейчас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86