В те дни отчаяние и безнадежность еще не сжимали их в своих тисках.
– Интересно, что она им сказала? Как ей удалось остановить резню?
Кит оглянулся. Его не удивило, что они с Колином думают почти в унисон.
– Бог знает, Колин. Но мы с ней сами во всем виноваты. Это была чертовски глупая выходка.
– Не знаю, как ты все это выносишь, – честно признался Колин, усевшись на корточки рядом с Китом. – Другим тоже приходится несладко… – Он выразительно пожал плечами. – Мы по крайней мере держимся вместе. Мужья – со своими женами, женщины – с детьми. Так легче терпеть беду.
– Легче, когда знаешь свою судьбу! – с неожиданной яростью воскликнул Кит. – Но не знать, что происходит сейчас с Аннабель, что будет потом – нет, мне не вынести этого, Колин. Иногда мне кажется… я уже схожу с ума. Я почти уверен: вот это окно, второе слева, – ее. Но не наверняка. – И бессильно развел руками. – Почему мы ничего не можем сделать?
Колин промолчал. Да, трудно терпеть такую ситуацию. Ведь англичанам с детства внушали, что они хозяева везде, куда бы ни ступила их нога. Они впитывали эту веру с молоком матери, с первых своих шагов. Первейшей обязанностью родителей было потакать капризам ребенка и создавать ему приятную жизнь. И в школе им вбивали в голову идею извечного превосходства английской нации над всеми другими. И юные аристократы повторяли чужие мысли, принятые в высшем обществе.
Да разве может английский джентльмен быть беспомощным и зависеть от капризов существа низшего порядка? Но заложникам Акбар-хана, уцелевшим в повальной резне, волей-неволей приходилось мириться с реальностью.
– Я иду спать, – сказал наконец Колин. – Почему бы и тебе не сделать то же самое? Что толку сидеть здесь и думать Бог знает о чем?
– Ты прав, но в моей комнате кто-то ужасно храпит. – Кит, как и следовало ожидать, преодолел свою слабость. Он улыбнулся Колину: – Боюсь, это миссис Джонсон, но надо молчать. Леди не подобает издавать такие звуки.
Колин хихикнул:
– Да уж, лучше оставаться рыцарем и хранить тайну. – И мрачно добавил: – Как бы помочь маленькой Бетси Грэхем? Каждую ночь ей снятся дикие кошмары. Мать старается ее успокоить, но просто заснуть невозможно, слыша эти ужасные крики.
– Не знаю, сумеют ли они когда-нибудь забыть все это, – сказал Кит.
– Аннабель же сумела.
– Ты думаешь? А я не уверен, друг мой.
Всю ночь Акбар-хан провел в раздумьях над своим поражением. Нет, битва с захватчиками-ферингe еще не закончена. Хотя и пришлось отступить. Нужна просто новая стратегия. Заложники жизненно важны для его планов, и их надо увезти подальше от Джалалабада, который сейчас находится в руках врагов. Нет, война не проиграна, об этом и говорить пока что нечего. Но есть и другой поединок…
Здесь он, Акбар-хан, проиграл. Что же делать дальше? Можно отомстить – любым способом, каким он пожелает. Все эти люди – пешки на его шахматной доске. Но такая перспектива уже не привлекала сирдара. Другое дело вначале, тогда его ослепила первая вспышка гнева. Теперь же ему казалось, что мстить бессмысленно. Этот поступок не сделает ему чести и не даст удовлетворения.
А если послать Айшу вместе с эскортом в Маделлу? Там они могли бы продолжать прежние отношения, пока не закончится война. Если же ему это надоест, Айша сможет вести вполне приятную жизнь в гареме. У нее останутся лошади, соколы, книги. Другие наложницы составят ей компанию. Ведь остальные его жены счастливы и довольны, хотя в отличие от Айши не пользуются такой свободой. А можно поступить совсем иначе… Но люди не должны думать, что он хоть на йоту уступил феринге…
Акбар-хан шагал взад и вперед по залу, поглаживал бородку и размышлял о том, как превратить свое поражение в победу. Айше и ее любовнику придется быстро соображать и проявить изобретательность. Он же обязан скрыть свою слабость.
На рассвете решение было принято.
Глава 22
– Айша! Айша, просыпайся быстрее! За тобой пришли. – Испуганная Зобейяда грубо трясла Аннабель за плечо.
– Сколько времени? – спросила Аннабель, плохо соображая со сна.
– Уже давно рассвело. Одевайся, тебя ждут.
Аннабель села и свесила ноги с кровати. Когда она потянулась к своим шальварам и рубашке, Зобейяда сказала ей тем же испуганным тоном:
– Нет, ты должна надеть вот это.
Аннабель ошеломленно уставилась на грубую домотканую одежду черного цвета.
– Но это не мои вещи.
– Так приказано.
Значит, судный день настал. Другого объяснения не было. На мгновение Аннабель захлестнул страх, философски-спокойную веру в Судьбу вытеснили ужасные картины казней, которые могут ее ожидать. Аннабель оделась, вздрагивая от омерзения. Грубая материя колола кожу. Аннабель никогда еще не носила таких лохмотьев. Кому они принадлежат? Очевидно, какой-нибудь крестьянке. Но у людей, которые едва сводят концы с концами, обычно нет лишней одежды. Аннабель содрогнулась при мысли о том, что всего несколько часов назад к этим обноскам прикасалось чье-то немытое тело, но понимала, что в нынешней ситуации нелепо проявлять излишнюю разборчивость.
– Ты должна быть без чадры, но с закрытым лицом, – добавила прислужница. – И босая. Так приказано.
Значит, на казни будут присутствовать мужчины. Без чадры она не сможет скрыть свои эмоции, какие бы унижения и муки ее ни ожидали. И она будет босая – это символ ее отверженности. Только теперь Аннабель поняла, что в глубине сердца никогда не верила, будто Акбар-хан способен подвергнуть ее высшей мере наказания. Но возможно, это ошибка? А если Акбар-хан не убьет свою Айшу, то и Кит избегнет смерти.
Ткань, закрывающая лицо, тоже была черного цвета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121