Правда, роскошные гобелены, мозаика, бухарские ковры отчасти скрывали истинное назначение этого места. Акбар-хан, судя по всему, личность не менее загадочная, чем его замок-крепость.
Тяжелый гобелен, закрывавший сводчатую дверь, отдернула чья-то рука. И Кристофер Рэлстон, лейтенант кавалерийского полка Ост-Индской компании, вошел в приемный зал Акбар-хана, сына низложенного Дост Мухаммеда, заклятого врага ее величества королевы Виктории и всех, кто состоит у нее на службе.
Акбар-хан встал с дивана.
– Рэлстон-хузур, – произнес он с улыбкой и шагнул вперед, протянув руку. – Большая честь для меня.
Кит пожал эту сильную руку, и ему сразу захотелось оказаться где-нибудь за миллион миль от горной крепости хана. Как мог он поддаться безумному рыцарскому порыву?
– Насколько я понимаю, вы приехали по делу, – продолжал сирдар, усаживая гостя на диван. – Если не возражаете, давайте с него и начнем. А потом приступим к трапезе, и вы увидите скромные наши развлечения.
Кит выбросил из головы все посторонние мысли. Он думал об одном: как бы не оплошать перед этим сильным и на первый взгляд искренним человеком. Они устроились на подушках. Акбар-хан предложил Киту средней крепости вино и вежливо добавил, что сам, естественно, к алкоголю не притрагивается, но не хочет навязывать почетному гостю законы ислама. Затем он выразил надежду, что напиток окажется сносным.
Кит пригубил вино, похвалил его, но, следуя примеру хозяина, решил все же от алкоголя воздержаться. Нельзя ставить себя в невыгодное положение, в который уже раз подумал он.
– Я весьма благодарен вам, сирдар, за то, что вы оказали мне честь и согласились принять меня, – церемонно начал Кит. – Сэр Вильям Макнотен жаждет обменяться с вами мнениями. Я уполномочен говорить от его имени.
– Понимаю. – Акбар-хан задумчиво кивнул, пригладил свою острую бородку и отхлебнул шербет. – И что же Макнотен-хузур хочет услышать от меня?
Кит взглянул на него с улыбкой.
– Акбар-хан, сэр Вильям, вне всякого сомнения, хочет, чтобы вы признали власть шаха Шуджи и пообещали не перекрывать дороги между Кабулом и Джалалабадом, а также не срывать наши поставки припасов в Индию.
Акбар-хан рассмеялся. Смех у него был звучный, красивый и совершенно искренний.
– Рэлстон-хузур, ты мне нравишься. Я имею дело только с людьми правдивыми и храбрыми. Англичане в этом еще убедятся. Можешь так и передать сэру Вильяму.
Кит с благодарностью подумал об Айше: она помогла ему как истинный друг. Немного успокоившись, лейтенант откинулся на подушки.
– Акбар-хан, если мы снова начнем помогать вождям племен, вы согласитесь на уступки?
– Нет, Рэлстон-хузур. Не будет никаких уступок до тех пор, пока моя страна порабощена иноземцами и пока в моих жилах останется хоть капля крови.
Спокойный тон еще сильнее подчеркивал значительность этих слов. А в ушах Кита звучал голос Макнотена, который презрительно отмахивался от докучливых бунтарей. Как же он говорил?
«Афганцы – настоящие дети, и обращаться с ними надо соответственно. Если мы поставим в угол одного плохого мальчика, остальные испугаются».
Господи! Макнотен явно ни разу не встречался с Акбар-ханом.
А тот наблюдал за выражением лица молодого лейтенанта, и в его ярко-голубых глазах вспыхнули искорки удовольствия.
– Что еще, Рэлстон-хузур, мы должны обсудить? Может, ты скажешь мне, что Макнотен и генерал Эльфинстон намерены сопровождать сэра Роберта Сэйла, который возвращается со своей бригадой в Индию? И что цель этого похода – раз и навсегда разделаться с гильзаи?
Кристофер покачал головой:
– Нет, сирдар, я не стану говорить об этом. Если информация верна, вы и так все знаете. Если нет, то не пристало мне, гонцу Макнотена, вносить свои поправки.
– Но я ведь дал кое-какую информацию, интересную для Кабула. Не так ли, друг мой?
Что он имеет в виду? Да, Кит узнал, что мятежники хорошо осведомлены о планах англичан. И получил некоторое представление о силе противника, о сплоченности руководителей бунта. Кристофер снова улыбнулся.
– Конечно, Акбар-хан. Но смогу ли я передать эти сведения в Кабул?
– Ты, Рэлстон-хузур, ел мой хлеб и соль. Неужели ты сомневаешься в моем благородстве? – оскорбился Акбар-хан.
– Нисколько, сирдар. Оказанный нам прием великолепен. – Речь Кита текла плавным потоком. – И если я доложу в Кабуле о том, что увидел здесь, то, полагаю, это будет в ваших же интересах.
– У меня нет возражений. А теперь приступим к трапезе. – Акбар-хан хлопнул в ладоши, и слуги, стоявшие в зале, мгновенно ожили.
На низенькие столики, придвинутые к диванам, они поставили большие пиалы с сочным ароматным пловом. На трапезу пришли и другие гости – очевидно, воины, занимавшие высокие посты при дворе Акбар-хана. Отлично сшитая одежда сидела на них ладно, остроконечные бороды были прекрасно ухожены, сабли сверкали. Поприветствовав хозяина и гостя по восточному обычаю, воины расселись на подушках.
Из уважения к Киту разговор шел на фарси. И если гостю приходилось трудновато, Акбар-хан любезно переводил на английский.
– Вы великолепно говорите по-английски. – Сделав комплимент, Кит, подражая хозяевам, запустил руку в пиалу и извлек целую пригоршню плова.
Акбар-хан лукаво усмехнулся, погрузил пальцы в чашу для омовений, где плавали лепестки роз, и тщательно вымыл их.
– У меня был довольно необычный учитель.
Кит замер, но постарался не выказывать особого интереса.
– В самом деле? – вежливо заметил он.
– Да, и ты, по-моему, уже с ней познакомился. – Глаза Акбар-хана, затененные густыми ресницами, лениво скользнули по лицу лейтенанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121