Точь-в-точь как видел Толик в разных эротических фильмах, которые продаются на кассетах возле Казанского и Ярославского с Ленинградским вокзалов и в других московских местах.
– Некоторые из них знают английский язык, – сказал Джафар с гордостью.
– Сами учились, по самоучителю Илоны Давыдовой, или с образованием?
– Ты меня, Толик, обижаешь, – сказал Джафар, – многие даже на двух языках говорят, потому что в Москве в институте имени Мориса Тореза преподают по два языка.
– А! – только и мог вымолвить Толик, своим восхищением поддерживая высокую оценку советского, а потом и русского высшего образования, и мельком оглядел соотечественниц и жительниц стран СНГ. Девушки были качественные и молодые. Но, с другой стороны, признав их интеллектуальную и женскую привлекательность, он все же ехал в другую страну за некоторой свежей новизной. Поэтому, выразив поднятием бровей и разведением в стороны своих коротких ручонок восхищение, он, эдак деликатно придвинувшись к Джафару, сказал:
– Если девушки не обидятся, мне на первый раз чего-нибудь восточного, с колоритом.
– Ах, колорит! У тебя, Анатолий, замечательный вкус! Колорит сейчас организуем, пройдем в другую комнату. Но это у нас, как и у вас в России, только за валюту.
– Конечно, конечно, – понимающе сказал Толик и подумал о том, что очень предусмотрительно он Джафару не сообщил, что уже знает о его проделках.
Прошли в соседнюю, за ковровой портьерой, маленькую комнату. И там наконец увидел Анатолий желанное восточное чудо. Всё, как на рисунках в знаменитом дореволюционном издании сказок "Тысяча и одной ночи". "Я расскажу тебе, мой повелитель…" В этой живописной обстановке, среди ковров, на низком диванчике возлежала в шальварах, совсем не прозрачных, в какой-то кофте с шарфом, закрывающим все лицо, некая соблазнительная восточная гурия. Было жарко. Под потолком горел неоновый светильник. Рядом с гурией, как на картинке, стояло блюдо с фруктами и сладостями и, конечно, кальян.
– А почему же девушка тепло одета, как для лесоповала? – спросил Анатолий.
– А так положено, – ответил Джафар, закрывая за собой ковровую завесу, – ее зовут Зулейка.
Привычная светская формулировка "так надо" очень Анатолия успокоила.
Дальше Анатолий и Зулейка начали играть. Анатолий снял с нее легкий башмачок, и Зулейка на ясном и прямом английском, как Илона Давыдова, потребовала с него пять долларов. Анатолий вздохнул и достал египетские фунты. Фунты не очень Зулейке понравились, она их куда-то быстро сунула и приготовила для Анатолия новое требование. Но ведь фунты-то были фальшивые, как и его, Анатолия, доллары. Много Зулейка не просила, полагая, что всяких вещиц и вещей, платочков и шарфиков у нее на теле много. Каждая вещь ведь распаляет мужчину. Но она не предполагала, что Анатолий тоже очень современный и предприимчивый человек. Он удовлетворился туфельками и шальварами. Элегант! Он расположил замечательную, с белым соблазнительным телом (нижняя половина) Зулейку так, как располагал одну из своих партнерш в фильме Феллини "Казанова" знаменитый авантюрист восемнадцатого века. Фильм этот Анатолий видел по телевидению. Анатолию и фильм, и задница Зулейки нравились. Он, трудясь в поте лица, как сказали бы в Москве, в мужской компании, "со свистом", представляя себя героем и авантюристом. И мы не лыком шиты!
Но в какой-то момент в его сознание вошла новая фантазия. Чего же он так все, как шпион и взломщик, тайно? Тем более, что ему вдруг показалось, что его Зулейка, сдавшая ему в аренду соблазнительную часть своего тела, несколько отвлеклась. Ему даже показалось, что она равнодушничает и пересчитывает деньги. Тело было хорошее. Но в сознание его вошел, как уже было сказано, новый герой – это герой фильма Мотыля "Белое солнце пустыни" Федор Сухов. Ох, чего-то главного Мотыль в этой картине не показал! И вот тут-то, как бы даже помимо него, из уст Анатолия Захарова, как клекот из клюва беркута, вырвалось:
– Зулейка, покажи личико.
Повисла секундная смысловая пауза, когда оба партнера, вовлеченные в процесс, не приостанавливали страсть движений, но вот пауза закончилась, и прерывистый голос на совершенно отчетливом русском языке вдруг произнес:
– Чтобы личико посмотреть, не надо фальшивые фунты совать.
"Землячка", – подумал ставший совсем счастливым Толик.
Осталось дописать основное. По завершению сцены из "Тысячи и одной ночи" Джафар попытался было выяснить финансовую сторону утренней сделки и начал что-то говорить о фальшивых долларах. Но ведь московский шофер Анатолий не был бы таксистом, если бы не знал все, переулки и закоулки повсюду.
Может быть, ты, Джафар, хочешь, чтобы я вызвал туристическую полицию? Или ты не знаешь, на чьей она будет стороне? Обмен валюты – это государственная монополия, мой повелитель".
На этом они дружески и расстались. Просто, как Е2 – Е4 Но на этом приключения московского таксиста в Хургаде не закончились.
2. Отдых деловой женщины
Официанта звали Али. Завтрак, белые фарфоровые чашки для чая и кофе, через стекло помазок пальмы, кусок синего, будто неживого моря, с впаянной в него моторной лодкой; но кондиционер создавал отсутствующую за окном прохладу. Это было первое утро после перелета.
Алла сразу определила возраст официанта – двадцать лет, хотя по опыту знала, восточные мужчины выглядят всегда немножко старше своих истинных лет. Алле иногда казалось, что в отелях такого типа подобных мальчиков всегда держат не случайно. Рост 180-182, вес, наверное, не больше шестидесяти пяти килограммов, ни грамма жира, широкие плоские плечи и тончайшая, как у муравья, талия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44