"Если представляется случай, Сереженька, то почему бы не оторвать у этих кровопийц, которые все приватизировали и все украли, что раньше принадлежало простым людям, хоть какую-нибудь малость? Подумаешь, путевка! И вовсе ничем Сережа никому не будет обязан! Это как бы его собственные трудовые, которые просто по праву ему достались. С драной собаки, как говорится в простом народе, хоть шерсти клок". А пошел директор, дальше продолжала Тамара Петровна намекать и уговаривать, на такую щедрость потому, что также и из милиция, из горотдела, где, конечно, все и про всех знают, посоветовали, чтобы Сережу срочно отослали куда-нибудь отдыхать. Значит, милиция чувствует свою вину, чувствует себя виноватой. А какая дирекция против милиции пойдет? И ему, Сереже, тоже против власти идти нельзя, гордиться негоже, смиренно надо жить. Все понимают, что у Сережи сейчас душевная травма.
И дальше две женщины, испытывая к Сереже большое сочувствие, его уговаривали: бери, Сережа, путевку и езжай. Вроде бы получалось, что все пристойно и прилично. Жизнь не переделаешь, Светлана от его слез из гроба не встанет, ему теперь надо думать еще и о себе. А о справедливости чего зря думать, раз его самого выпустили, значит, справедливость имеется, и рано или поздно она проявится, и убийцы Светланы сами по себе найдутся. У нас, у русских, идея справедливости всегда живуча, как кошка. Преступников еще и Бог накажет.
В качестве совершенно нерешенного препятствия, которое кладет конец всем спорам, Сережа задает такой вопрос: " Да как же я куда-нибудь поеду, когда у меня и паспорта заграничного нет?" Но этот для Тамары Петровны оказался вопросом самым легким. Просто легчайшим. Оказывается, уже к утру административные органы обещали сделать для Сережи заграничный паспорт.
А ведь интеллигентно излагает, тогда же за столом, за чаем с вареньем, подумалось Сереже. А то, что милиция беспокоится, это тоже неплохо. Они ему сделают заграничный паспорт, и когда будут этот паспорт выдавать, он постарается дознаться, кто здесь в помощи ему принимал особое участие и через кого. Здесь он как бы приблизится к самым что ни на есть виноватым. Тут же у Сережи мелькнула такая мгновенная обида: мол, многие жители из их подмосковного города уже ездили в Турцию и другую заграницу, а вот он нет, ни разу и ни разика. Но все равно, если он поедет, то, конечно, в первую очередь, чтобы мстить. Вот тут Сережа сразу и решил, что надо ехать, надо своих кровных врагов отвлечь, притвориться, что он не догадывается, кто убил его жену, у него даже снова возникла мысль, что через эту поездку он конкретно выйдет на мерзавцев, которые убили Светлану. Списочек заинтересованных лиц у него уже есть: милиция, начальник охраны, директор и т.д.
Он также твердо решил, что должен поквитаться и с теми людьми, которые пытались засадить его в тюрьму и сделать убийцей. Сережа перед самой тюрьмой посмотрел замечательный фильм Станислава Говорухина "Ворошиловский стрелок" и ему очень понравилась идея индивидуальной мести. Он, правда, не будет что-то там уравновешивать, как Говорухин, одна милиция у того плохая, другая хорошая. Он, Сережа, накажет всех. Русский человек изобретателен и в преступлении, и в мести. Все это он думал как бы в горячке.
На второй день своего пребывания в Хургаде Сережа обнаружил, что слезы у него с самого раннего утра, как вчера, уже не текут. Накануне он после ужина погулял немножко по территории, а потом пришел к себе в номер, достал бутылку водки, которая сидела у него в чемодане, и в два приема ее опорожнил. Поэтому спал хорошо, без сновидений. Утром он хорошо в ресторане за шведским столом поел, отвергнув разный творог, овощи и даже курицу. Он наложил себе целую тарелку очень нежных, импортных, конечно, как и все в зарубежных странах, сосисок, а потом подходил еще к этому волшебному столу за добавкой. На пляже он зашел в море, поплавал немножко в соленой воде русскими саженками, стиль этот, немодный теперь, в России по-прежнему считается мужским и надежным.
До обеда Сережа лежал на солнце и под зонтиком и разрабатывал разные планы. Как он вызнает все о милиции и какую ей придумает казнь. Планы были очень разнообразные. Что касается экипажа милицейского газика, который в ту ночь мог оказаться в их районе, это он добудет, если только они все книги и расписания не уничтожили. Сережа вспомнил, что одна его боевая подруга молодости работает паспортисткой в жэке, а жэк, как известно, близок от милиции. Он ее попросит, а если надо, даже войдет с нею в прежние отношения. Конечно, возникла здесь дополнительная мысль: Светлану он по-прежнему очень любит, но ведь он-то живой, железы внутренней секреции у него работают и определенный секрет выделяют. А ну как все переполнится и станет отрицательно влиять на здоровье?
И вот когда его бывшая подружка адреса и фамилии разузнает, он может нанять каких-нибудь местных килеров, опять – таки из бомжей или другого неработающего сброда, чтобы поубивали поодиночке этих героев до полусмерти или чтобы яйца отдавили насмерть, как в кино. Пусть прыгают!
А с молодым следователем, который был исполнителем чужой недоброй воли, он может разделаться сам. Например, бросить ему в окно бутылку с горючей смесью. Все очень просто, бутылка из-под пива, налитая бензином. Коктейль Молотова. Можно, конечно, сжечь машину, а лучше достать где-нибудь гранату и сделать самодельное взрывное устройство. Есть ли, интересно, у молодого следователя жена? Ее тоже можно в дело пустить. Если какого-нибудь амбала хорошо подпоить да на эту дамочку вывести, хороший мог бы возникнуть эффект.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44