В конце концов он сделался чересчур смелым. Эльвира встала и поблагодарила. «Достаточно, — сказала она, — благодарю вас, теперь всё прошло». Но князь задержал ее руку в своей, назвал себя и сказал, что она поразила его своей красотой и что он влюбился в нее. Если она потребует, он готов сделать ее своей женой. Но Эльвира сказала: нет, ее мысли всегда с ее женихом, который ждет ее в Бухаресте. Он бедный офицер, и именно потому, что он беден, Эльвира считает, что с ее стороны было бы некрасиво оставить его или изменить ему. Князь без конца умолял ее, но Эльвира осталась непоколебимой. И представьте себе, ведь они были совершенно одни в спальном вагоне! Что вы об этом думаете?
Майер затянулся и выпустил изо рта густой клуб дыма. Он считает, что всё было так, как нужно. Эльвира сделала то, что должна была сделать; она была бы не вправе считать себя порядочной девушкой, если бы тут же завела интрижку с молодым князем. Ведь она его знала только каких-нибудь полчаса!
Франциска улыбнулась.
— Нет, я просто хотела услышать ваше мнение, — сказала она и сейчас же начала новую историю, а потом еще одну, и еще одну… Наконец она зевнула, указала на фотографии и сказала:
— Ах, ведь это фотографии! Но я сегодня очень устала. Посмотрим их завтра, ладно?
Майер собрал свои снимки и пожелал ей покойной ночи.
XVIII
На следующий вечер, когда Майер опять пришел со своими фотографиями, Франциска встретила его лукавым смехом.
— А я вам вчера всё наврала, господин Майер! Садитесь. Сейчас я расскажу вам про Эльвиру, что с ней случилось на самом деле.
Майер окинул ее несколько растерянным взглядом, но добродушно рассмеялся.
— Вы позволите мне закурить трубку?
— Зачем вы опять нацепили этот ужасный крахмальный воротничок? Вот посмотрите на меня!
Франциска была одета очень легко. «Тридцать восемь градусов в тени, подумайте!» На ней было китайское кимоно из очень тонкого желтого шелка, с вышитыми голубыми драконами. Было заметно, что бедра у нее чуточку широки, но шея, грудь и спина были безупречны. Чулок на ней не было. На голых ногах — тоненькие лакированные туфли.
Франциска закурила папиросу и рассмеялась своим странным беспричинным смехом, как будто ее забавляла какая-то пришедшая ей в голову мысль.
— История с Марией — чистая правда, не сойти мне с этого места. Ну а в истории с Эльвирой я немножко приврала. Откровенно вам скажу, я хотела выведать, как вы относитесь к женщинам! Нет, на самом деле всё было немножко иначе. Во-первых, Эльвира тогда еще не была формально обручена с офицером, а во-вторых, она по-настоящему влюбилась в князя. Ну, теперь вы можете себе представить, что произошло? Или не представляете? Ведь они были одни в спальном вагоне! Так вот, послушайте, как всё пошло дальше. Эльвира тоже жила в Бухаресте. Она сообщила свой адрес князю и с нетерпением ждала его: он дал твердое обещание взять ее к себе в ближайшие дни. Расставаясь с ней, он был без памяти влюблен. Прождав понапрасну целую неделю, она написала князю письмо: напомнила ему, как чудесно он провел время в поезде Белград — Бухарест, и спросила, неужели он уже забыл свою спутницу? Послушайте же, что я вам теперь скажу. Эльвира вдруг получает от князя грубое письмо. Он запрещает писать ему подобные письма; он вообще не был ни в каком поезде между Белградом и Бухарестом. Эльвира показывала мне это письмо. Что вы об этом думаете?
— Это был обманщик, — с полным удовлетворением ответил Майер. — Да, обманщик, или, вернее, попросту легкомысленный, молодой человек, позволивший себе пошутить с Эльвирой. Я уже говорил вам вчера, что Эльвира поступила бы страшно легкомысленно, если бы завела роман с молодым человеком, которого она видела каких-нибудь полчаса. — Майер торжествовал. — Видите, вот какова жизнь! Эльвиру просто-напросто провели. И что же сказала потом ваша Эльвира?
— Эльвира? Она только смеялась! Она сказала: «Лучше быть обманутой, чем ничего не пережить». Она немного легкомысленна, моя Эльвира. Я лично на это не способна. Мне нужно знать, с кем я имею дело.
Затем они перешли к фотографиям. Если бы Франциска продолжала болтать, весь вечер прошел бы так же, как вчера.
— Нет ли у вас увеличительного стекла? — спросила Франциска. — У меня немного слабое зрение.
У него нашлось увеличительное стекло, и он немедленно принес его из своей комнаты. Он разложил фотографии по столу, и Франциска, так же, как и в первый раз, уселась на диване рядом с Майером. У нее теперь было даже увеличительное стекло, чтобы лучше всё разглядеть.
— Надеюсь, теперь между нами не будет никаких недоразумений, — сказала она, и странный возбужденный смешок снова заклокотал где-то глубоко в ее горле.
— Теперь на этот счет вы можете не опасаться, — ответил Майер, и рука его легла вокруг талии Франциски. — Вам хорошо видно? Вы должны всё хорошенько рассмотреть.
Его рука была точно тиски. Он всё ближе привлекал ее к себе. Ну и силища у этого полярника!
— Я вижу, вижу, — сказала Франциска и весело рассмеялась.
— Вы должны видеть еще лучше!
Франциске уже не хватало воздуха. Она пищала и хихикала.
— Я вижу очень, очень хорошо!
Вот это нравилось Франциске. Она терпеть не могла церемонных педантов.
XIX
Венгерский архитектор Фехери Дьюла не успел переступить порог «Траяна», как Корошек бросился ему навстречу. Он потащил ошеломленного венгра в свою комнату и поставил перед ним бутылку вина. Неужели Фехери Дьюла не понимает, что для Корошека сейчас настала самая великая минута его жизни?
— Гранитная лестница, шириною в пять метров, сударь, и над нею стеклянная крыша! По бокам большие бронзовые канделябры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142