- Я тоже. Я никогда не испытывал ничего подобного раньше, и я ничего не могу объяснить. Он перевел дыхание и продолжал:
- Мне бы следовало попросить тебя рассказать о себе. И почему ты так не похожа на гувернантку и откуда у тебя такая одежда… Но ты очень напугала меня, когда впервые появилась в доме.
- Напугала… в… вас? - тихо, почти неслышно переспросила Атейла.
Она ничего не понимала.
Она только знала, что страшный кошмар прошлой ночи превращается в сказочный сон, который наполняет комнату солнечным светом и заставляет ее сердце биться так странно и сладко, как ему никогда еще не случалось.
- Если даже ты действительно пыталась соблазнить меня, чтобы моя жена получила развод, это не имеет значения. Кто бы ты ни была, что бы ты здесь ни делала, ты - это ты, и мне от тебя не уйти.
- О чем… о чем вы говорите? - прошептала Атейла.
- Я говорю, что так вот странно, непредсказуемо, необъяснимо я влюбился в тебя, и, хотя мне самому в это трудно поверить, я ничего не могу с собой поделать.
- Не может быть!
- Это правда! - сказал граф. - И это единственное оправдание тому, как я обращался с тобой и что говорил.
Он улыбнулся, и оказалось, что его улыбка может быть чарующей.
- Так сможешь ли ты простить меня? Атейла с трудом поднялась с пола и не в силах отвести глаза от графа так и стояла, глядя на него снизу вверх.
- Я не думаю… что правильно поняла… то, о чем вы говорили. Может, я просто сплю… и это все мне… снится.
Граф придвинулся поближе к ней.
- Это не сон, это правда. И если ты думаешь, что я отпущу тебя, ты очень ошибаешься.
- Но… вы же приказали… мне уйти, - по-детски пролепетала Атейла.
- Только потому что ты так мучила меня, что я больше не мог терпеть! Ты представляешь, что я вообразил, когда увидел тебя в коридоре? Я подумал…
- Как вы могли… думать… такое… такое обо мне? - прервала его Атейла.
- Я задавал себе тот же вопрос, когда узнал, где ты была на самом деле, - признался граф. - Я пытался ненавидеть и презирать тебя с того самого момента, как ты появилась здесь, но у меня ничего не вышло!
Атейла смотрела на него широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, о чем он говорит. Вдруг совсем другим тоном граф попросил:
- Помоги мне, пожалуйста, понять, расскажи, зачем ты приехала сюда вместе с Фелисити, - Я хотела… рассказать вам об этом… прошлой ночью… но вы не стали слушать меня.
- Я знаю. Но когда ты потеряла сознание и я нес тебя сюда, я увидел эту рану у тебя на плече и вдруг понял, что ты чиста и невинна и просто не можешь быть другой.
Он протянул руки Атейле и повторил:
- Доверься мне. Расскажи мне правду. Я знаю, ничто не помешает мне продолжать любить тебя.
Атейла не думая вложила свои пальчики в его протянутые к ней ладони. От этого прикосновения девушке показалось, что теплый солнечный лучик пробежал по ее телу. Она поняла, что как бы ни старалась она ненавидеть его, ее чувство к нему отнюдь не было ненавистью.
И не только потому, что он был красив и внушителен и ей нравилось смотреть на него, даже когда он хмурился. Когда его не было, замок казался пустым. Ей не хотелось признаваться в этом даже самой себе, но она скучала по нему и с нетерпением ждала его возвращения.
Прошлым вечером, разговаривая с сэром Кристофером о своем отце, она краем глаза видела графа во главе стола. Он показался ей похожим на короля, но, главное, она восхищалась этим человеком, этим мужчиной, и чувствовала, что ее тянет к нему. Не важно, смотрела она на него в этот момент или нет.
Теперь, когда ее пальцы лежали в его ладони, Атейла живо чувствовала, что между ними существует какая-то невидимая связь и ничего не требуется объяснять.
Она принадлежала ему, она была частью его, и нежное прикосновение его руки подтверждало это. Атейла взглянула в лицо графа и поняла, что он думает о том же, что она.
Опустив ее руки, осторожно, словно боясь напугать ее, граф обнял девушку.
- Мне действительно больше ничего не надо знать, - сказал он. - Я знаю, что люблю тебя больше жизни, моя дорогая, ты моя, а все остальное не имеет значения.
Он говорил глубоким негромким голосом, медленно наклоняясь к ней. Наконец их губы соприкоснулись. Он нежно целовал ее. И от этого поцелуя ее сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди от счастья.
Любовь, о которой она мечтала, пришла к ней. Такая любовь, какая связывала ее родителей, такая, которая и есть главная драгоценность в жизни.
Граф прижал ее к себе. Его губы становились все более требовательными, более настойчивыми, и все-таки очень нежными. Этот поцелуй был так прекрасен, что слезы снова покатились по щекам девушки.
Он поднял голову.
- Не надо плакать, моя дорогая! Гоблины исчезли, больше они никогда не напугают тебя.
Она попыталась улыбнуться, но почувствовала, что больше не выдержит такого напряжения, и спрятала лицо на его плече.
- Я… я думала, мне придется уехать… и я больше не увижу тебя! - прошептала она. Его объятие стало еще крепче.
- Я бы никогда не отпустил тебя. Я был вне себя прошлой ночью, когда произнес эти безумные слова. Я знаю, что не могу жить без тебя.
Неожиданно он замолчал, потом заговорил снова, и голос его звучал невесело.
- Ты знаешь, несмотря на мою любовь, я не могу сейчас просить твоей руки. Но я дам Надин развод, которого она так жаждет.
Атейла подняла голову.
- Ты… что, действительно думаешь, что… я приехала сюда… с такими низкими целями?
- Зачем же ты приехала?
- Все гораздо… проще, чем ты думаешь, - ответила Атейла. - Графиня, как называют твою жену в Танжере, попросила отца Игнатия найти англичанку, с которой она могла бы отправить Фелисити в Англию.
Граф внимательно слушал, а его руки по-прежнему обнимали ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40