– закончил за него лорд Манвилл. – Послушай, Адриан, я живу так, как хочу. И уверяю тебя: что бы твои ровесники ни говорили обо мне, жизнью я доволен.
– Ты отстал от жизни, – заявил Адриан. – Неужели ты не понимаешь: все эти вульгарные похождения с женщинами – это же прошлый век? Мужчины сегодня гораздо серьезнее. Они смотрят на жизнь под совершенно иным углом, чем ты.
Лорд Манвилл откинул голову и засмеялся, так как уже был не в силах сдерживать себя.
– О боже, Адриан, из-за тебя я когда-нибудь помру со смеху! – воскликнул он. – Студенты не меняются: всегда думают, что изменят мир, что они совсем другие, нежели поколение их отцов, что они сделаны из другого теста, чем те, кто старше их, что их идеи представляют собой нечто фундаментально новое.
– Но мы действительно думаем по-другому, уверяю тебя, – с жаром сказал Адриан.
– Избавь меня от своей ерунды, очень тебя прошу, – умоляющим голосом произнес лорд Манвилл. – Возвращайся в Оксфорд и получи степень, и уже тогда мы поговорим о том, что тебе делать в жизни.
– Есть только одно, что я хочу делать, – ответил Адриан.
– Я знаю, – сказал лорд Манвилл. – Но, несмотря на все твои аргументы, ты меня не убедил. Мне очень жаль, но ответ по-прежнему – нет.
– А что бы ты сделал, – медленно спросил Адриан, – если бы Люси и я сбежали? Убедить ее было бы нетрудно.
– Если бы оказался так глуп, – сказал лорд Манвилл, и теперь его голос был холоднее льда, – и сделал что-нибудь столь вопиющее и столь губительное для доброго имени молодой девушки, которую ты, по твоим словам, любишь, мне, право же, было бы очень стыдно за тебя. Но я думаю, что даже дочь священника, привыкшая в силу своего положения к жизни в стесненных обстоятельства, должна понять, что довольно трудно существовать на доход в ноль фунтов в год. А именно столько, Адриан, вы имели бы.
– Ты бы прекратил выплачивать мне содержание? – недоверчиво спросил Адриан.
– Тотчас же, – ответил лорд Манвилл. – И позволь мне добавить, что это не пустая угроза. В тот день, когда ты совершишь что-нибудь столь ужасное и достойное презрения – например, убедишь леди благородного происхождения сбежать с тобой, – ты перестанешь быть достойным моего внимания; фактически я вообще больше не буду думать о тебе, пока не сложу с себя полномочия по управлению поместьями в тот день, когда тебе исполнится двадцать пять лет.
– Да, в подобных обстоятельствах мне ничего не остается, не так ли? – мрачно сказал Адриан.
– Ничего, – согласился лорд Манвилл.
Какое-то мгновение молодой человек стоял, пристально глядя на своего опекуна, будто собирался умолять его, затем с каким-то странным звуком, похожим одновременно и на взрыв гнева, и на сдавленное рыдание, быстро вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.
Лорд Манвилл вздохнул и, взяв со стола «Таймс», бегло просмотрел заголовки. Сквозь окно на него падали лучи утреннего солнца, и трудно было представить себе более изящного и красивого мужчину, чем он, стоявший в этой комнате в халате из восточной парчи, с лазурно-голубым атласным платком вокруг шеи, в облегающих желтых панталонах.
У лорда Манвилла были темные волосы, зачесанные назад с квадратного лба. Черта его лица были почти классическими в своем совершенстве, и, кроме модных, изящно подстриженных бакенбардов, растительности на его лице не было.
Брови его, когда он сердился, почти сходились в одну линию над аристократическим носом; взгляд был резок и проницателен, но, когда он был весел, в глазах мог светиться озорной огонек.
Бесспорно, лорд Манвилл был красив, и все же, несмотря на утверждение, что он доволен жизнью, было в его лице что-то язвительное или даже циничное, и более всего это отражалось на его губах, которые могли сомкнуться в жесткую линию или же пренебрежительно улыбаться, будто он стоял в стороне от жизни и бросал ей вызов.
Лорд Манвилл только что положил «Таймс» и взял «Монинг пост», когда вошел дворецкий.
– Я прошу прощения, милорд, но вдовствующая герцогиня Торн пришла к вашей светлости. Я провел ее милость в салон.
– Моя бабушка в такой ранний час? – Лорд Манвилл взглянул на каминные часы. – Хотя нет, я ошибся. Мистер Адриан задержал меня.
– Сегодня вы чуть позже, чем обычно, спустились к завтраку, – почтительно сказал Бейтс. – Но ведь и вернулись вы сегодня утром уже после пяти, милорд.
– Да знаю я об этом, Бейтс! – вскричал лорд Манвилл. – И чувствую себя так, будто голова моя наполнена туманом, как улицы в ноябрьский день. Скажите Тейлору, что я выезжаю на прогулку через час. Надо проветриться.
– Да, это проверенное средство, милорд, – сказал Бейтс.
Этот старик служил отцу лорда Манвилла и ему самому с тех пор, как он получил наследство. Сейчас, оценивающе глядя, как его светлость бежит вверх по лестнице, Бейтс подумал, что во всей Англии не сыскать более красивого дворянина.
Не прошло и десяти минут, как лорд Манвилл вошел в салон, где его ждала бабушка. Теперь на нем был элегантный плащ для верховой езды из ткани высшего качества, на галстуке виднелась жемчужная заколка, а желтый жилет гармонировал с желтой гвоздикой в петлице.
– Бабушка! – воскликнул он, подходя к пожилой леди, сидевшей на одном из обитых атласом диванов. – Извини, что заставил тебя ждать, но я и подумать не мог о таком неожиданном удовольствии, как твой визит.
Вдовствующая герцогиня Торн позволила взять ее старые ревматические руки в черных перчатках и прикоснуться к ним губами. Она оценивающе оглядела внука с ног до головы, когда он, приподняв полы плаща, садился рядом с ней на диван.
– Что привело тебя в Лондон? – спросил лорд Манвилл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70