Теперь Питер — мужчина и прислуживает жене.Синтия разговаривала с гостями, пыталась вести себя естественно, но в душе чувствовала одно — нужно отсюда бежать, и поскорее.Луиза пожелала танцевать — сначала с Питером, потом с Робертом. Синтия стояла в одиночестве у окна, когда Питер позвал:— Пойдем потанцуем, Синти!Так он прежде ласково называл ее.— Нет, нет! — вырвалось у нее.Она не позволит ему прикасаться к себе!— Что ж, тогда поговорим! Кстати, надо чего-нибудь выпить. Тебе принести?Синтия отрицательно покачала головой. Питер оставил ее на минуту и вернулся с бокалом виски с содовой.— Ты такая хорошенькая, Синтия, но почему ты не вышла замуж?Она ответила просто, не задумываясь над жестокостью его слов.— Я была медсестрой, Питер. У нас тут шла по-настоящему большая война.Питер покраснел.— Ты думаешь, я этого не понимал? Я хотел перевестись сюда, хотел воевать в британской авиации, но…— Но не воевал…Питер не выдержал прямого, открытого взгляда, пустился в объяснения, стал излагать резоны, которые, как поняла с тяжелым чувством Синтия, приводил уже не однажды, о долге, о пользе нации. Все это она слыхала не раз и от мужчин, и от женщин, тех, кто счел для себя предпочтительнее другой берег Атлантики, вдали от разбомбленной, разоренной Европы.— Ладно, Питер, — мягко проговорила она, — у каждого своя совесть. Я не сторож своему кузену — сейчас уже нет.— Черт побери, Синтия, ты всегда ко мне придиралась! Чем мне нравятся американки — с ними никогда не чувствуешь себя неловко, перед ними не приходится изображать из себя святого.— Не приходится?— Нет, — гневно повторил Питер. Он поглядел на свой пустой стакан. — Пойду, налью еще виски. Может, все-таки и тебе?— Не надо, спасибо.Синтия подождала, пока он вернется.— Должен сказать, Шелфорд здорово подправил наш старый дом.— Ты не против переделок, реставрации?— Почему я должен быть против? Я рад — наконец-то на старое семейное гнездо нашлись деньги. А то была всегда просто огромная лачуга. Здесь теперь можно жить. Завтра Шелфорд хочет показать мне всю усадьбу. Хорошо бы ты поехала с нами, подскажешь, если нужно, как зовут старых арендаторов — вряд ли я вспомню их имена, да, наверно, и не узнаю никого.Синтия не отвечала. Питер сделал большой глоток и, словно желая прервать затянувшееся молчание, заговорил:— Послушай, Синти, ты ведь больше на меня не сердишься? Что оставил тебя, женился на Луизе? Конечно, я поступил подло, бросил тебя, но Луиза — да ты и сама видишь. Мы с тобой были так молоды, вряд ли что-нибудь толком понимали. — Он взял ее за руку. — Скажи, что больше не сердишься на меня, Синти. Будем друзьями? Все трое? Ты, я и Луиза?Синтия отняла у него руку.— Я не обижаюсь и не сержусь, Питер. Теперь уже нет.Она повернулась и, ни на кого не глядя, вышла из гостиной. В холле кто-то снова взял ее под руку. Это был Роберт.— Куда вы?— Домой!— Я прикажу, чтобы вас отвезли.— Лучше я пройдусь.Роберт открыл парадную дверь.— «Ролле» здесь, — сказал он. — Я отвезу вас.Она не стала ни спорить, ни благодарить.Ехали быстро. Синтия смотрела перед собой в темноту, прорезаемую светом фар.Роберт остановил автомобиль у ворот виллы, вышел и открыл Синтии дверцу. Ему показалось, что на глазах у нее блеснули слезы.— Простите меня, — попросил он тихо и смиренно.Она прямо взглянула на него, и Роберт увидел, что ее глаза блестят не от слез, а от гнева.— Я ненавижу вас, Роберт Шелфорд! — горячо воскликнула она. — Ненавижу, слышите! Ненавижу! Сегодня вы хотели причинить мне боль. Что ж, вы преуспели в этом, вы лишили меня единственного, во что я еще верила… что было мне дорого!Голос у нее пресекся, она повернулась и поехала к вилле. Входная дверь за ней захлопнулась.Роберт стоял, не двигаясь, в непроницаемой ночной мгле. Глава четырнадцатая — Мистер Питер Морроу, — объявила Грейс бесстрастным тоном.Синтия резко поднялась, бумаги, которые она держала на коленях, разлетелись по ковру. Питер медленно прошел через гостиную, и Синтия сразу заметила, что он взволнован еще больше, чем она. Сделав над собой усилие, Синтия произнесла почти спокойно:— Привет, Питер. Я не ожидала гостя.Он нагнулся, подобрал бумаги и вручил их ей с улыбкой.— Прости, если напугал неожиданным приходом.Синтия посмотрела на него и прямо спросила:— Зачем ты пришел?— Разве не ясно? Повидать тебя.— Зачем?Питер внезапно протянул к ней руки:— Синтия, не будь такой злюкой, я хочу с тобой поговорить.Она не отвечала, только пристально глядела на него несколько мгновений. Затем тихо произнесла:— Хорошо. Садись, пожалуйста. — И указала на кресло по другую сторону камина. Но Питер сел рядом с ней на диван.— Синтия, мне необходимо было тебя увидеть.— Зачем? Нам с тобой теперь нечего сказать друг другу.— Есть, и очень многое, — резко возразил Питер. — Я не ожидал вчера тебя здесь встретить, как и ты, наверно, не ожидала встретить меня. Роберт Шелфорд написал мне в Америку и просил приехать помочь советом, как обустроить «Березы». Честно говоря, я с самого начала хотел отказаться от приглашения, но Луиза настояла. Ты не знаешь Луизу, Синтия, уж если она что-то решила, непременно сделает по-своему! Ей давно уже хотелось поехать в Англию, а тут такой удобный повод.В конце концов я согласился, видишь ли, я думал, ты все еще за границей, в Индии. Мне два или три раза писали, что видели тебя там.— Не понимаю, почему тебя вдруг заинтересовало мое местопребывание, — резко сказала она.Питер наклонился к ней.— Синтия, не злись, на тебя это не похоже.— А чего еще ты от меня можешь ждать?— Знаю, знаю, я заслуживаю самого горького упрека, — говорил Питер. — но ты должна меня выслушать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60