Он вновь взглянул на подлинные гончарные изделия, оставшиеся на полке, и обнаружил рядом с ними плоский камень, каравшийся неуместным там.Ириза проследила за его взглядом.— Эго папин освященный камень.Герцог посмотрел с недоумением.— Путешествующему священнику, — объяснила она, — не всегда попадаются церкви там, где он останавливается, но куда бы он ни положил этот камень, любое место приобретет святость освященного храма.— Я никогда прежде не слышал этого! — воскликнул герцог.После завтрака возвратились стюарды с пустыми ящиками, которые несли местные носильщики.Герцог не сказал ничего, но улыбнулся при мысли, что в чужой стране англичане, независимо от их социального положения, быстро привыкают к тому, что им с готовностью служат местные жители. В Англии этим стюардам и в голову не пришло бы, что кто-то должен нести ящики за них.Пока они тщательно упаковывали каждый предмет, заворачивая в толстые слои газеты, Ириза вышла из гостиной, чтобы собрать свои вещи.Гардероб у нее был небольшой, и все уместилось в два небольших кожаных чемодана, которым, судя по их виду, пришлось попутешествовать по многим пыльным дорогам.Она вернулась в гостиную, чтобы собрать рукописи отца, и к этому времени все украшения были убраны, включая подделки, которые герцог велел упаковать отдельно.Она сказала с некоторой беспомощностью в голосе:— Что мне делать… с папиной… одеждой?— Думаю, что вы должны оставить ее, — ответил герцог, — хотя я сильно сомневаюсь, что к приходу его преемника она будет еще здесь.Она, соглашаясь, кивнула, и он сказал:— Есть тут еще что-нибудь из ваших вещей? Мебель, наверное, предоставляется миссионеру вместе с домом.— Нашим слугам заплатят за ее сохранность.— Я дам им денег.Она взглянула на него несколько смущенно, сказав:— Папа всегда… сам заботился… обо всем этом. Я никогда… не вникала в эти дела. до сих пор.— Тогда предоставьте все мне, — сказал герцог.— Н-нет… пожалуйста… — начала Ириза, но он прервал ее:— Мы можем поговорить о вашем финансовом положении потом, а теперь, мне кажется, вам пора уже уходить отсюда, чтобы больше не расстраиваться.— Папа ненавидел людей, возражающих против… всего, — просто сказала Ириза.Герцогу показалось, что на глаза ей навернулись слезы, когда она прощалась со слугами, которые, как он понял, помогали им с тех пор, как они прибыли в Луксор. Один из них, мужчина средних лет, видно, очень привязанный к Иризе, призывал богов благословить ее и, тут же вспомнив, что стал христианином, добавил: «И благословение Господа Бога и Его Святого Духа!»Когда, наконец, Дженкинс и стюарды отправились с багажом к яхте, герцог с Иризой проследовали за ними, но не кратчайшим путем, как они, а по дороге через деревню к храму Луксора.Люди в хижинах махали им на прощание, а несколько детишек подбежали с цветами к Иризе.Вновь вступив под высокие колонны, они оказались одни, и магическая атмосфера храма, казалось, окутала их так, будто они были его частью.Они молча миновали огромные внутренние дворы, красные гранитные статуи, пока не оказались в том месте, где впервые увидели друг друга.Раскинувшаяся на том берегу Долина Царей была залита ослепительным солнцем, и Ириза долго вглядывалась туда, пока герцог не сказал ей тихо:— Не надо прощаться со всем этим. Мы приедем сюда вновь.— Вы… уверены? У меня такое ощущение, будто я оставляю все, что когда-либо знала, и вступаю в чужой и пугающий мир, о котором ничего не знаю.— С вами уже случалось это прежде, — сказал он, вспомнив, как он видел ее в святилище, когда ее подняли на носилки и внесли во Дворец фараонов.— Теперь — то же… самое, — сказала она, читая его мысли, — только тогда я… прощалась… с вами, а теперь я… прощаюсь… с папой.— Как вы говорили сами, — отвечал он, — жизнь течет как река, и сейчас вы переплываете через эту реку. Но мы сюда еще вернемся.Она улыбнулась ему, будто он разогнал тучи, нависшие над ней, и стало вдруг светло.— Считайте это… приключением! — сказал герцог.Он протянул ей руку, и она оперлась на нее.Ириза была без перчаток, которые надевала на похороны, и он чувствовал, как ее пальцы сжимают его руку, словно она стремилась почерпнуть в нем силу и мужество.Они сошли по ступеням к воде, где их ожидала шлюпка, прибывшая с яхты по указанию герцога.Он помог ей сесть в шлюпку, и, когда они устроились рядом на корме и матросы опустили весла в воду, он сказал:— Вы не должны смущаться, встретившись с моими гостями. Они все очаровательные люди и понравятся вам.Он чувствовал, что должен ободрить ее, и тем не менее не был уверен, что Лили благосклонно отнесется к появлению на яхте еще одной очень красивой женщины.Ириза улыбнулась.— Не думаю, — сказала она, — что они окажутся более опасными, чем людоеды, с которыми мы с папой столкнулись в Конго, или Мтеза, царек Буганды, который привык отмечать любой свой значительный сон человеческими жертвоприношениями, предпочтительно из числа христиан.— Как же вам удалось уцелеть?— Лишь благодаря счастливой случайности! — ответила Ириза, и герцог рассмеялся.Было еще сравнительно рано, хотя они бодрствовали уже не один час, и когда взошли на яхту, то застали на палубе лишь Гарри, сидевшего под тентом и занятого чтением устаревших газет.При появлении герцога и Иризы он поднялся на ноги, воскликнув:— Рад видеть тебя, Счастливчик! А я уже боялся, что ты заблудился в пустыне или тебя замуровали в гробнице какого-нибудь давно умершего фараона и нам придется перерыть гору, чтобы найти тебя.— Но, как видишь, я еще жив-здоров, — ответил герцог.Он повернулся к Иризе.— Позвольте представить моего старейшего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39