»Как только они вернулись на яхту, она отправилась в свою каюту переодеваться в прозрачное платье, подчеркивающее каждую линию ее совершенной фигуры.Она не присоединилась к гостям герцога, а прошла к нему в каюту и легла на софу в ожидании его возвращения.
Герцог быстро пошел вдоль берега реки, он ждал этого момента весь день. Он пытался вспомнить то, что читал о храме Луксора, который назывался так в путеводителях для туристов.Он предполагал, что, дождавшись вечера, сможет избежать встречи с множеством туристов, приходивших сюда из отеля, и действительно, приближаясь к храму, он с облегчением заметил, что там никого нет.У массивных пилонов стояли шесть колоссальных, хорошо сохранившихся статуй Рамзеса II.Он вошел через врата в огромный Зал Рамзеса II, окруженный двойными рядами массивных колонн, и, проходя между этими возвышающимися над ним столбами, герцог ощущал, что он не вступает в прошлое, а как будто никогда и не покидал его.Перед собой он увидел внушительную колоннаду с капителями в виде «раскрытого цветка» папируса, которая, как было написано в книгах, вела в другой огромный двор.Несколько минут герцог впитывал атмосферу царившего вокруг великолепия, как бы прислушиваясь к самому себе и воспринимая все не только визуально, но и каким-то подспудным чутьем.Он двинулся дальше, тихо ступая по мягкому песку туда, где тени казались контрастно черными по сравнению с белыми колоннами.Встав в узком проходе между колоннами и посмотрев в сторону реки, он увидел профиль женщины.В какой-то момент, поглощенный собственными мыслями, он не сразу сориентировался, живая она или выгравирована на одной из колонн.Он понял лишь, что ее прямой нос и слегка заостренный подбородок были частью Египта и тем, что он искал здесь.Он не сводил с нее глаз, пытаясь собраться с мыслями и ясно понимая только одно: перед ним была воплощенная красота веков.Она двинулась, и он уже не сомневался, что перед ним реальное существо, хотя фигура по-прежнему оставалась в тени и виднелось только ее лицо.Герцог подошел поближе и, уже обретя чувство реальности, разглядел молодую женщину, скорее девушку.Ее платье, слившееся с тенью колонн, было нежно-голубым, волосы ни светлые и ни темные, а с таким же оттенком, как у поверхности камня, тронутого лучами солнца.Когда он почти подошел к ней, она будто не слышала его, но знала о его присутствии и повернулась к нему лицом — герцог оказался перед парой пронзительно голубых глаз. Он машинально остановился и замер.Они глядели друг на друга, пока он не заговорил первым, но словно между ними было не короткое расстояние, а невидимая бездна времен.— Извините меня, если я напугал вас. Я не думал, что здесь кто-нибудь есть.Он подумал вдруг, что она не ответит. Но она тихо и мелодично произнесла:— Вечером здесь бывает мало посетителей.— На это я и надеялся.Он приблизился и увидел, что она глядела между колоннами туда, где через реку простирался изумительный вид на Долину Царей.Чувствуя, что должен что-то сказать и вместе с тем не заводить неуместного легковесного разговора, он заметил:— Вы слишком молоды, чтобы интересоваться смертью.Она вновь повернулась к таинственным холмам вдали, розовеющим в лучах заходящего солнца.— Египетское слово, которое мы переводим как «гробница», — сказала она после паузы, показавшейся герцогу долгой, — означает «обитель вечности».— Они верили в жизнь после смерти?— Конечно, — ответила она, — а поскольку у них было ясное представление, какова она будет, то брали с собой все, что должно было пригодиться им в новом мире, в который они уходили.Герцог подумал, что как раз об этом-то он и хотел знать, но не находил в книгах, в которых содержался лишь длинный перечень фараонов и не менее длинное описание богов, которым они поклонялись.— Расскажите мне, во что они веровали.— Благополучие их души зависело от сохранности тела, — отвечала она. — Когда же исчезало тело, исчезал и дух.Это объяснило герцогу многое из того, что было неясно ему прежде.Он понял, почему древние египтяне скрывали своих умерших фараонов в тайных гробницах и почему помещали туда их личные вещи, одежду, украшения, мебель, оружие, колесницы и даже еду.— Они были счастливыми людьми, — задумчиво сказала девушка. — Фараонов изображают тиранами, жестоко обращавшимися со своими рабами, которые возводили для них пирамиды, представляют безжалостными к приближенным и порочными в личной жизни… но это не так.— Как вы узнали столько о них? — поинтересовался герцог.Она улыбнулась, и герцог увидел перед собой чудесное создание, прелестнее которого он еще не встречал, и она совершенно не походила на его прежние представления об идеале красоты.Она странным образом сочеталась с этим местом, будто являлась его частью, как ему и показалось вначале, когда он заметил ее.— Я живу здесь, — ответила она на его вопрос, и он с удивлением взглянул на нее.— Круглый год?— Да. По крайней мере с тех пор, как мой отец приехал в Луксор.— А до этого?— Мы ездили по стране, порой разбивая лагерь в пустыне.Он не сводил с нее изумленного взгляда.Она казалась столь утонченной и хрупкой, у нее были такие нежные черты лица и изящные руки с длинными тонкими пальцами, что ему трудно было представить, как она может вынести жару и лишения в бесконечных песках.— Ваш отец египтолог? — спросил он, найдя вероятное объяснение.Она вновь улыбнулась, и герцог удивился, что ее забавляет его вопрос. Она объяснила:— В глубине души он действительно египтолог. Но он несколько лет назад приехал в Египет как миссионер, и это его истинная работа.— Миссионер?Герцог с трудом мог поверить, что она говорит правду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39