Он всегда представлял себе миссионеров надоедливыми людьми, которые вмешивались в устоявшуюся религию аборигенов и обычно становились обузой в странах, куда их не звали.И это прекрасное создание менее всего соответствовало его представлению о дочери миссионера.— Вы говорите так, будто ваш отец не очень преуспевающий миссионер, — сказал он наконец.Она тихонько рассмеялась, и ее нежный мелодичный смех, казалось, рождается от шелеста листьев ананаса, колыхавшихся от веявшего с реки вечернего бриза.— Папа, на его беду, влюбился в Египет, — сказала она. — Это часто случалось с теми, кто попадал сюда, и история Египта так завораживает их, что они не в состоянии освободиться от ее чар, как от восхитительного сна.Герцог подумал, что с ним начинает происходить то же самое.— Я хотел бы встретиться с вашим отцом. Мне кажется, что он мог бы разъяснить мне многое, в чем я не могу разобраться сам.— Жаль, что это невозможно. Папа уже две недели лежит в лихорадке.Она взглянула на герцога и решила объяснить, почему она здесь:— Я сижу с отцом по ночам, а наша служанка ухаживает за ним днем, когда я сначала сплю, а потом прихожу сюда.— Вы показывали его доктору? — спросил герцог.Девушка покачала головой.— Папа — медицинский миссионер, и я тоже знаю медицину. Мы делаем все возможное, но нильская лихорадка очень коварна. Во г почему вам нельзя контактировать с ним.Взглянув на герцога, она подумала, что он может испугаться возможности заразиться от нее, поэтому объяснила:— Думаю, что у меня иммунитет. Я ухаживала за многими детьми и женщинами, болевшими лихорадкой, но сама не заражалась.— Мне трудно представить вас за таким занятием, заметил герцог. — Когда я только что увидел вас, то принял ваш профиль за изображение, высеченное на колонне, к которой вы прислонялись, вы показались видением тысячелетней древности.Он сказал это полушутя, но, поскольку она промолчала и пауза затянулась, добавил:— Возможно, вы действительно жили здесь в прошлом!Он почувствовал, как странно прозвучали его слова, и она могла не ответить либо рассмеяться, однако герцог услышал другое:— Я знаю… что жила… и вы… тоже жили!Герцог замер от неожиданности, недоверчиво взглянув на нее, и она быстро произнесла:— Я не должна была говорить этого. Извините… мне пора возвращаться… к отцу.Она отошла от колонны, и герцог сумел разглядеть ее стройную фигуру, довольно высокий рост и очень тонкую талию. Она была полна той гибкой фации, которой отличалось одно из выгравированных изваяний при входе в храм.На ней было длинное платье, старомодно застегнутое до шеи, простое и без украшений.Однако на ней это невзрачное платье смотрелось столь же изящно и красиво, как и все вокруг них.— Пожалуйста, не покидайте меня, — сказал герцог. — Если мне нельзя видеть вашего отца, то хотелось бы услышать ответы на мучащие меня вопросы от вас. Обещаю быть очень прилежным учеником, изучая эту страну, к которой почему-то меня так сильно влечет.Герцогу так отчаянно хотелось удержать ее, что он пустил в ход все свое обаяние, никогда прежде не подводившее его.Он видел, что она колеблется, не зная, как поступить.— Расскажите мне об этом храме, — попросил он.Он чувствовал, как она недовольна собой, что проговорилась о чем-то слишком личном, и теперь, подобно провинившемуся ребенку, хотела убежать и забыть об этом.— Что вы… уже знаете… о нем? — спросила она.Она пыталась говорить сдержанным тоном, будто о чем-то не очень важном.— Мне придется признаться в крайнем невежестве, — отвечал герцог.Она слегка улыбнулась, и уже когда они вернулись во двор между колоннад, он сказал:— По-моему, нам следует представиться друг другу. Я — герцог Дарлестонский и прибыл сюда лишь нынешним утром на яхте, которую вы можете видеть на причале у противоположного берега.— Я заметила ее.Он подумал, что девушка наверняка сравнивает его яхту с судами фараонов или, может быть, с кораблем под шелковыми, надушенными парусами, на котором Клеопатра спускалась вниз по Нилу навстречу Марку Антонию.Он и сам чувствовал, что титул герцога вряд ли может соперничать с титулом фараонов.— А теперь назовите свое имя, — сказал он.— Ириза, — ответила она, и он улыбнулся.— Оно подходит вам. А ваша фамилия?Ему показалось, что она на мгновение заколебалась, прежде чем ответить:— Гэррон.Будто избегая дальнейших расспросов, она стала показывать ему некоторые из деталей Великого Зала.Герцог слушал с интересом, но его не покидало чувство, что она рассказывает как гид, без доверительных ноток обычной беседы.— Здесь производились некоторые раскопки, — говорила она, — но работы предстоит еще много. Как вы видите, храм в течение веков подстраивался под другие религии.И она указала герцогу на маленькую мечеть, встроенную в стену зала снаружи и поднятую выше первоначального уровня основания храма.— Странный контраст, — сказал он, — и все же я считаю, что все религии хороши для людей, которые верят в них.— Конечно! — ответила Ириза. — Поэтому нелепо чужеземцам пытаться насаждать свою религию там, где у людей уже есть своя собственная.— Если ваш отец придерживается того же мнения, я могу понять, почему он оставил свое миссионерство, чтобы сосредоточиться на Древнем Египте, — заметил герцог.— Я не говорила этого, — быстро сказала Ириза.— Значит, мне удается читать ваши мысли.— Этого вы… не должны… делать!— Почему?— Потому что мысли являются очень интимной частью человека и чтение их означает вторжение в его личность.— Я не думаю, что способен был на такое прежде, — ответил герцог, — но, слушая вас сейчас, я догадался о многом, о чем вы не говорили, так же, как, думаю, вы понимаете не сказанное мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39