Какое тут богослужение, когда рядом в голову зудят эту грамоту...
Дьякон зарыдал, и крупные как горох слезы поползли по его носу.
- Верите ли, вчера за всенощной разворачиваю требник, а перед глазами огненными буквами выскакивает: "Религия есть опиум для народа". Тьфу! Дьявольское наваждение. Ведь это ж... ик... до чего ж доходит?.. И сам не заметишь, как в кам... Ком-мун-нисти-ческую партию уверуешь! Был дьякон - и ау, нету дьякона! "Где, - спросят добрые люди, - наш милый дьякон?" А он, дьякон... он в аду... в гигиене огненной!..
- В геенне, - поправил отец настоятель.
- Один черт, - отчаянно молвил отец дьякон, криво влезая в стихарь. Одолел меня бес!
- Много вы пьете, - осторожно намекнул отец настоятель, - оттого вам и мерещится.
- А это мерещится? - злобно вопросил отец дьякон.
Владыкой мира будет труд!
донеслось через открытое окно соседнего помещения.
- Эх! - вздохнул дьякон и пророкотал: - Благослови, владыка!
- Пролетарию нечего терять, кроме его оков!
- Всегда, ныне, и присно, и во веки веков, - подтвердил отец настоятель, осеняя себя крестным знамением.
- Аминь! - согласился хор.
Урок политграмоты кончился мощным пением "Интернационала" и ектении:
Весь мир насилья мы разрушим до основанья! А затем...
- Мир всем! - благодушно пропел настоятель.
- Замучили долгогривые, - захныкал учитель политграмоты, уступая место учителю родного языка. - Я - слово, а они - десять...
- Я их перешибу, - похвастался учитель языка и приказал: - Читай, Клюкин, басню.
Клюкин вышел, одернул пояс и прочитал:
Попрыгунья-стрекоза
Лето красное пропела.
Оглянуться не успела...
- Яко спаса родила! - грянул хор в церкви.
В ответ грохнул весь класс и прыснули прихожане.
Первый ученик Клюкин заплакал в классе, а в алтаре заплакал отец настоятель.
- Ну их в болото! - ошеломленно хихикая, молвил учитель. - Довольно, Клюкин, садись. Пять с плюсом!
Отец настоятель вышел на амвон и опечалил прихожан сообщением:
- Отец дьякон заболел внезапно и... того... богослужить не может.
Скоропостижно заболевший отец дьякон лежал в приделе алтаря и бормотал в бреду:
- Благочестив... самодержавнейшему государю наше... Замучили, проклятые!..
- Тиш-ша вы! - шипел отец настоятель. - Услышит кто-нибудь - беда будет...
- Плевать... - бормотал дьякон. - Мне нечего терять... ик... кроме оков!..
- Аминь! - пропел хор.
1924
ЧУДО КООПЕРАЦИИ
Нарсуд 3-го участка Каширского
уезда села Иванково признал отцами
родившегося у гражданки Поляковой
ребенка - Кузнецова, Титушина,
Жемарина и Соловьева.
"Рабочая газета"
Гражданка Полякова застенчиво подошла к столу народного судьи и аккуратно положила на него небольшой, но чрезвычайно пискливый сверток.
- Подозрений ни на кого не имеете? - деловито заинтересовался судья.
- Имею подозрение на Кузнецова.
- Ага! Гражданин Кузнецов, подойдите.
На задних скамьях послышалось тяжелое сопение, и белобрысый парень выдвинулся вперед.
- Есть! - сказал он, угрюмо вздохнув.
- Гражданин Кузнецов, - строго спросил судья, - признаете?
- Чего-с?
- Вещественное доказательство, говорю, признаете? Ребенок ваш?
- Никак нет. Не мой.
- Однако гражданка Полякова имеет на вас подозрение. Что вы можете сказать в свое оправдание?
Кузнецов переступил с ноги на ногу и мрачно заметил:
- Подозрение признаю... А ребенка - никак нет... Не признаю.
- Значит, вы утверждаете, что между вами и гражданкой Поляковой ничего не происходило?
- Так точно, происходило.
- Ага! Раз между вами и гражданкой Поляковой... происходило, значит, ребенок ваш?
- Никак нет, не мой.
- Вы меня удивляете, гражданин Кузнецов, - сказал судья, вытирая вспотевший лоб. - Если это не ваш ребенок, так чей же он?
Кузнецов глотнул воздух и с трудом выдавил из себя:
- Не иначе как Титушина.
- А-а-а! Гражданин Титушин, подойдите сюда. Между вами и гражданкой Поляковой что-нибудь происходило?
- Происходило, - робко сказал Титушин. - А ребенок не мой.
- Подозрение ни на кого не имеете?
- Имею. На Жемарина.
- Гражданин Жемарин! Происходило?
- Происходило.
- Признаете?
- Не признаю. Имею подозрение на Соловьева.
Судья залпом выпил стакан воды.
- Соловьев!
- Есть.
- Происходило?
- Происходило.
- Признаете?
- Не признаю.
- Подозрений ни на кого не имеете?
- Имею.
- На кого?
- На Кузнецова.
- Гражданин Кузнецов!
- Есть.
- Ах, это вы, Кузнецов... Я уже вас, кажется, допрашивал?
- Так точно. Допрашивали. Происходить происходило, а ребенок не мой.
- Так чей же он, черт возьми?! - захрипел судья, покрываясь разноцветными пятнами и ударяя кулаком по чернильнице. - Моего секретаря он, что ли?
Секретарь смертельно побледнел и выронил ручку.
- Происходить происходило, - пролепетал секретарь, - а только ребенок не мой...
- Хорошо, - воскликнул судья, - в такое случае я знаю, что мне надо делать!
С этими словами он удалился на совещание.
И так далее, и так далее, и так далее... Ввиду всего изложенного выше, а также принимая во внимание существующие законоположения о кооперации, признать вышеупомянутого младенца мужского пола ко-о-пе-ра-тив-ным, а граждан Кузнецова, Титушина, Жемарина, Соловьева и секретаря Гелиотропова членами правления оного кооперативного малютки. Означенных граждан кооператоров обязать своевременно вносить "членский" взнос. Малютке же впредь присваивается кооперативная фамилия Кузтижемсолов и имя - Секретарь.
Гражданка Полякова застенчиво взяла со стола пискливый кооператив, вежливо поклонилась судье и, сияя большими голубыми глазами, удалилась.
1924
ТРИ ДОРОГИ
Получил рабочий субботнюю получку, вышел с завода и почесал затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125