- Ба-а-лван! - закричал он. - Разве так пишут?
- А что?
- А вот то, смотри, что ты пишешь. Ты пишешь: "Германское информбюро сообщает, что во время боев на южном участке Восточного фронта германские пехотинцы натолкнулись на огонь советских пулеметчиков, прикованных к своим пулеметам". Это что такое?
- Это... брехня.
- Я сам знаю, что брехня. Но какая брехня? Бездарная брехня. Старая брехня. А нам нужна брехня вдохновенная, сенсационная, новая брехня. Бери карандаш, я тебе сейчас продиктую. Пиши: "Натолкнулись на огонь зарытых в земле большевистских пулеметчиков. Советские солдаты стояли в вырытых ямах, заваленные землей до плеч. Свободны были только руки, чтобы стрелять. Некоторые из взятых в плен, отрытые германскими солдатами, сообщили, что их принуждали выкапывать в земле ямы и затем прыгать в них, а коммунисты собственными руками утрамбовывали вокруг них землю". Точка. Все. Понятно?
- Вы - гений! - воскликнул Хамке.
- Ну уж и гений, - скромно улыбнулся Геббельс. - Просто небольшой уголовный стаж, отсутствие совести и присутствие нахальства. Главное, Хамке, как надо врать? Врать надо самозабвенно, вдохновенно, беспардонно. И побольше фактов, побольше конкретности. Дураков еще на свете много. На то вся ставка. Ну что у тебя там дальше?..
И Геббельс углубился в рукопись.
Через час фашистский журналист Людвиг Хамке выходил из кабинета Геббельса, держа в руках листки выправленной "информации". Его глаза сияли и губы шептали подобострастно:
- Н-да-с... Геббельс... Вот это да! Вот это врет! И откуда только такой талант у человека? Уму непостижимо!
1941
ДУРНЫЕ СНЫ
Швейцарская газета "Националь цейтунг" сообщает, что германские власти запретили редакторам газет и журналов при оценке войны на Востоке делать какие-либо исторические сравнения. Категорически запрещено сравнивать в какой бы то ни было связи эту войну с походом Наполеона на Россию. Вместе с тем администрации театров предложено снять с репертуара спектакли, в которых фигурирует Наполеон.
Что ж, картина вполне ясная. В медицине это называется мания преследования. Нетрудно себе представить Гитлера в роли сумасшедшего.
Спит Гитлер плохо. Просыпается желтый, опухший, со вкусом жеваной резины во рту. Просыпается и нервно звонит:
- Позвать Геббельса!
Входит Геббельс:
- Изволили звать?
- Изволил.
- Что прикажете?
- Ты что ж это себе позволяешь, любезнейший? - строго говорит Гитлер.
- В каком смысле? - робко спрашивает Геббельс.
- А вот я тебе сейчас скажу, в каком. Ты у меня кто?
- Министр пропаганды-с.
- Гм... Какой же ты министр пропаганды, когда у тебя даже снов порядочных нету?!
- Снов?
- Ну да, снов. Опять мне всю ночь мерзкие сны показывали.
- То есть в каком, так сказать, смысле?
- А в таком самом! Опять мне всю ночь Наполеон снился, будь он трижды проклят. Что ж это такое, любезнейший? Если у тебя самому фюреру такие паскудные сны снятся, то можно себе представить, какая дрянь снится каждую ночь обыкновенному рядовому немцу.
- Помилуйте! Но при чем же здесь я?
- Тебе подчиняются все зрелища?
- Подчиняются.
- А сон, по-твоему, что такое?
- Не могу знать.
- Ну и дурак! Сон видят?
- Так точно! Видят.
- Раз сон видят, - значит, он зрелище?
- Так точно. Зрелище.
- Ну вот и выходит, что ты не можешь для своего фюрера даже зрелище приличное организовать. Тьфу!
- Виноват.
- То-то! "Виноват". Смотри у меня. Еще один раз увижу во сне Наполеона - шлепну на месте. Будешь у меня знать. И вообще что это за безобразие: всюду, куда ни посмотришь, исторические параллели. Пошел вчера в театр, думал малость развлечься, - и что же идет в театре?
- А что-о? - побледнел Геббельс.
- А то самое. Пьеска.
- Так точно... Очень веселое произведение-с...
- Веселое? А кто там участвует? Наполеон там участвует. Понимаешь?
- Н... никак нет.
- Не понимаешь? Я тебе говорю немецким языком! На-по-ле-он. Разве это допустимо? Немецкий зритель видит на сцене Наполеона, и ему в голову лезут всякие вредные мысли: дескать, поход на Россию, разгром, бегство... Некрасиво!
- Так точно. Немедленно прикажу снять с репертуара.
- Давно пора. А автора расстреляй!
- Он уже умер.
- Жалко. А наука проходит по твоему министерству?
- Так точно. По моему-с. А что?
- Так что же ты, сук-кин сын, позволяешь у себя в учебниках писать?
- А что-с?
- Смотри, негодяй!
Гитлер открыл хрестоматию:
- Видишь?
- Где-с?
- А здесь. Читай: что написано?
- Написано: "Четыре времени года: весна, лето, осень и зима".
- Зима? - подозрительно посмотрел Гитлер на Геббельса.
- Так точно-с... зима... А что, разве...
- Идиот! Немецкий мальчик посмотрит в хрестоматию, увидит слово "зима", и ему в голову полезут всякие вредные мысли: дескать, Наполеон, поход в Россию, поражение и так далее... некрасиво! Так?
- Так точно.
- Прикажи выбросить.
- Кого-с?
- Зиму. Пусть пишут не "четыре времени года", а "три времени года". Благонадежным немцам совершенно достаточно трех времен года: весна, лето и осень. Просто, но мило. А зима - совершенно лишнее. Убрать!
- Слушаюсь.
- Ступай. Да, подожди. И еще, это самое... Распорядись, чтобы сны немецкому населению показывали более приятные. А то все убитые да убитые... три миллиона убитых. Некрасиво! Это может навести немецкое население на дурные мысли... А я этого терпеть не могу.
- Слушаюсь.
Оставшись один, Гитлер на цыпочках подкрался к книжному шкафу, достал том энциклопедического словаря на букву "Н", нашел статью "Наполеон", вырвал ее и с наслаждением бросил в камин. Глаза его дико блуждали.
1941
ЗЕРКАЛО, ИЛИ НОВОГОДНИЕ ГАДАНИЯ
В НОВОЙ ИМПЕРСКОЙ КАНЦЕЛЯРИИ
Над Берлином стояла страшная, непроглядная новогодняя ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125