Сгинут, рассыплются, поделены
будут меж приличными соседями?
- Откуда ты сие знать можешь, Андрей Васильевич? - удивился
боярин.
- Нутром чувствую… - Зверев понял, что брякнул лишнее, и решил
свернуть разговор, пока не всплыло еще что постороннее. - Прости,
княже, у тебя тут что-то темное… - И прежде чем дворня успела
отреагировать, он вытянул руку и легонько провел ногтем у мальчишки по
носу: - Соринка какая-то… Ну рад был видеть тебя, Владимир Андреевич.
Надеюсь, мы еще подружимся…
Андрей развернулся и торопливо вышел из горницы. Сбежав со
ступеней, он махнул дядьке, направился к воротам и оказался на улице
почти одновременно вместе с холопом и лошадьми.
- Что князь Старицкий сказывал, Андрей Васильевич? -
поинтересовался Пахом.
- А что мальчуган малой мог сказывать? - развязывая чересседельную
сумку, переспросил Зверев. - Чужие слова какие-то перепевал. Про
цивилизованную Европу и вольности дворянства. Однако же все равно
странно. Я, с его же слов, человек с порубежья литовского, родич князя
Друцкого, у коего половина корней по ту сторону рубежей осталась.
Нравы во мне оттого должны зародиться безбожные, европейские. Оно ведь
скатиться ко злу легко и приятно. Не отказывай себе ни в чем, пей,
гуляй, веселись. Это к добру подниматься с трудом приходится, душой и
разумом расти, через желания похотливые и гнусные переступать. По уму,
во мне они союзника искать должны, гонцов засылать, разговоры
осторожные затевать, мысли вызнавать. А ну в деле подлом пригожусь?
Меня же, не спрося, пытаются в измене государевой обвинить. Считай, со
света сжить, не успев познакомиться. Дело это не простое, с наскоку не
получится, но врагом я после такого для Старицкого стану точно. Так
зачем им союзника возможного во врага превращать?
Андрей наконец-то добрался до заветного мешочка, провел ногтем по
восковому шарику, снимая на него крохотные частицы кожи, пота и грязи
неосторожного мальчишки. Для свечи жира человеческого нужно совсем
немного, крошку малую - и зеркало Велеса расскажет о нем все до
последней капельки.
- Теперь на Синичкину гору помчались, - поднялся в седло князь. -
Хорошо бы до темноты в оба конца обернуться.
Стены монастыря на Синичкиной горе мало уступали новгородским:
такие же высокие, из красного кирпича, с круглыми островерхими башнями
через каждые триста саженей. Причем, в отличие от города, между
защищающими ворота башнями блестела золотой луковкой, переливалась
витражами, сияла золотыми окладами икон надвратная церковь. Вот только
по размерам монашеское жилище раз в двадцать уступало городу. Даже в
сорок - ибо половину пространства во внутреннем дворе занимал
белоснежный Аркажский храм.
На кресты церкви князь Сакульский перекрестился - и только. Обошел
божий дом с алтарной стороны, остановился, оглядывая задний дворик,
что сходился под острым углом к приземистой башне с черными зевами
бойниц, в два ряда смотрящих во все стороны, даже вовнутрь. Взгляд
Андрея тут же привлек жердяной сарай, стоящий чуть на отшибе от прочих
строений: шагов двадцать от ближнего амбара, да еще и с пятью полными
воды кадками у кожаной, в подпалинах, занавеси. От сарая доносился
частый перестук, словно из кузницы - однако дыма из короткой кирпичной
трубы при этом не шло.
Князь отдал повод мерина Пахому, подошел ближе - и сразу понял,
что попал как раз туда, куда нужно. В яме за сараем, под толстой
дубовой балкой, пятеро мастеров деловито сбивали окалину с колокола
высотой в полтора человеческих роста, еще трое черными кусками войлока
полировали зачищенные части до яркого золотого блеска.
- Бог в помощь, - присел на краю раскопа Зверев. - Старший кто у
вас будет?
- В литейке старший. А ты чего хотел, боярин? - опустил зубило
один из мастеров.
- Колокол хотел заказать.
- Это, стало быть, токмо на весну получится, - предупредил
работяга. - Коли торопишься, в других местах поспрошай.
Андрей кивнул, направился к сараю, заглянул под полог и тут же
отступил: внутри какой-то купец в шубе с янтарными пуговицами
выкладывал на столик серебряные монеты. Князь, не желая вмешиваться в
чужой торг, немного погулял, и лишь когда купец вышел наружу, занял
его место в литейке.
- День добрый, мастер, - кивнул он степенному мужику в полотняной
рубахе до колен, с короткой клочковатой бородой и длинными волосами,
перехваченными кожаной тесемочкой с начертанными на них священными
словами: «Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…». Вот только
нос у обладателя этой записи был сломан и сросся корявым комком, а
через лицо от левой брови к основанию скулы тянулся длинный розовый
шрам.
- И ты здрав будь, боярин, - перекрестился мужик.
- Сказывали, колокола вы хорошие льете?
- Эка удивил, боярин! Про то половина Руси знает. Посему и
кланяются к нам с этим делом и из Тулы, и из Вологды.
- Ну у меня тут преимущество быть должно, - улыбнулся Зверев. - Я,
как-никак, местный. Храм мы отстроили в Сакульском княжестве. А
колоколов пока нет ни одного. Нехорошо это как-то, правда?
- Хорошо не хорошо, а ранее весны, коли работа простая, отлить не
сможем. А коли сложная, то и вовсе года два занять может.
- Откуда же я знаю, что просто, что сложно? - пожал плечами
Андрей. - Вот, скажем, на два пуда колокол отлить - это трудно?
- Шутить изволишь, боярин? - расхохотался мастер. - Колокольчиками
не занимаемся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15