Пришлось князю с холопом на своих двоих отмахать почти две
версты, прежде чем под ногами вместо сухой глины звонко загудела
дубовая деревянная мостовая.
- А вот и постоялый двор, - указал Андрей на вывеску с кроватью,
на которой отдыхал под полусползшим одеялом свиной окорок. - Давай
здесь и остановимся, чтобы зря ноги не топтать. Думаю, у хозяина
найдется пара лошадей, чтобы завтра по городу поездить…
Как это всегда бывает в городах, двор оказался тесным - десяток
телег меж воротами поместится, самое большее. Зато все строения, даже
конюшня и амбар, стояли на подклетях, имели два этажа и высокие
чердаки, уже плотно забитые сеном. Сам дом с узкими, забранными слюдой
окнами, был и вовсе в три жилья, не считая подклети.
Дверь с высокого крыльца вела в трапезную, заставленную дощатыми
столами и скамьями вдоль них. Здесь было почти пусто: человек пять
обедало, не более. Зато все - богатые купцы в суконных кафтанах.
Пуговицы сверкали отблесками самоцветов, из-под воротов выглядывали
атласные и шелковые рубахи, на пальцах желтели тяжелые перстни.
Похоже, выбор свой путники сделали удачно, средь голытьбы сидеть не
придется.
- Хозяин, комнаты достойные для князя есть у тебя али все светелки
тесные? - грозно рыкнул Пахом. - Где ты бродишь, хозяин, когда гости
на пороге стоят?
- В отъезде ныне хозяин, - откинув полог проема напротив,
выскользнул в трапезную служка в янтарно-желтой длинной рубахе,
перепоясанной наборным костяным ремешком, в синих шароварах и мягких
войлочных туфлях. - Но гость любой в его доме завсегда будет сыт и
доволен. Палаты есть боярские и княжеские, светелки на одну ночь для
отдыха. Слуг в людской, сколь пожелаете, без платы пристроить можем.
- Княжеские палаты, княжеские, - кивнул Андрей. - Но коли не
понравятся, плетью выдеру! Завтра нам двух скакунов добрых на весь
день пусть оседлают, а сегодня обед добрый в светелку доставь, после
поста разговеться. Вчера, я так счел, Успенский пост-закончился.
- Вчера, батюшка князь, вчера, - поклонился служка. - А за
светелку не беспокойся, самого государя достойна, никто досель не
жаловался. Борщ есть горячий и вчерашний, щи вчерашние, студень
телячий, гусь в лотках и на пару, поросенка целиком запечь…
- Поросенка, - с ходу выбрал Андрей.
- Вино хлебное, немецкое, греческое?
- Греческое.
- Сей же час сготовим. - Служка отступил: - Эй, Данилка! Гостей
дорогих в светелку угловую на третьем жилье проводи. С окном на реку
да на детинец Софийский. И проверь, как ставни на ночь запираются,
дабы хлопот у князя не случилось.
Андрей сразу поверил, что комната будет достойной.. Это был первый
случай в его здешней жизни, чтобы на постоялом дворе кто-то озаботился
не только столом и постелью, но и видом из окна.
Он оказался прав. Светелка была втрое больше обычных, к тому же
разделена занавесью надвое. В закутке перед дверью располагались стол,
две узкие постели, сундук. В большей части комнаты имелась еще одна
«койка» - широченная трехспальная перина. Напротив нее возвышался шкаф
из красного дерева с резными дверцами, подпираемый с двух сторон
окованными железом сундуками. Ближе к окну стоял пюпитр, на полочке
под которым покоились две книжонки в тонком кожаном переплете. Из
открытого углового окна и вправду открывался вид на верхний край
кремлевской стены на том берегу и золотые купола, что венчали собор с
красными стенами. Верхний этаж постоялого двора поднимался заметно
выше всех прочих крыш. Данилка - рыжий курчавый мальчонка лет десяти -
деловито бренькал накидным крючком, закрывал и открывал одну из
слюдяных створок.
- Оставь окно в покое, - попросил Андрей, выискивая в поясной
сумке серебряную чешуйку. - И так вижу, что стараешься. Найди мне
лучше, где подворье князя Старицкого находится.
- А чего его искать, господин? - Мальчонка, отпрянув от окна,
ловко перехватил из пальцев монету. - В конце Ильиной улицы Старицкие
хоромы, за храмом Спаса Преображения. Аккурат напротив
архиепископского двора. Токмо епископ еще строится, а княжеское
подворье уж ветшать начало. Черное все от времени.
- Стой! А колокола в Новагороде где льют?
- То в монастырях, с владычего благословения, литейщики трудятся.
На Синичкиной горе, например. Али на Ковалевском крае, за Неверевым
концом.
- Молодец, - пригладил его кудри Зверев. - Беги, с поросенком
стряпуху поторопи. Голодные мы. А вино можно прямо сейчас нести.
- Ильину улицу я знаю, - сообщил холоп, едва закрылась дверь за
мальчишкой. - Но зачем тебе монастыри, княже?
- Я, дядька, коли ты не заметил, ныне ужо отец, - усмехнулся
Андрей. - Успел по слабости душевной зарок дать: колокол для церкви
нашей заказать на сто пудов. Теперь, хочешь не хочешь, исполнять
должен. Слово - оно ведь не воробей.
- Ах, вот оно что… - понимающе кивнул Пахом. - Тогда надобно
колокол с благословением отливать. Я вот что, Андрей Васильевич… Пока
светло, может, за вещами обернусь? За саблей, казной, одеждой?
- Нет, дядька, - с усмешкой покачал головой Зверев. - Добро до
завтра подождет, ничего с ним не сделается. А ты здесь сидеть будешь и
за здравие наследника моего пить. В этом деле совет твой куда нужнее
будет…
Ильина улица начиналась от моста через Волхов, что соединял кремль
и островную, торговую часть города, шла через торговые ряды и
упиралась в белокаменный храм, расписанный почти три сотни лет назад
самим Феофаном Греком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15