Короче, люди со странностями. Поэтому молодой доктор тут же отнес такое поведение своего шефа именно на сей счет. При этом он подумал, что Амфортас, вероятно, расстроен. Ведь девушка еще слишком молода, и досадно, что ее ожидает либо полная инвалидность, либо мучительная смерть.– А как продвигаются ваши исследования, Винсент?Молодой врач уже допил свой кофе и, смяв пластиковый стаканчик, швырнул его в урну. Выходя за пределы отделения, где пациенты уже не могли их слышать, врачи, как правило, отбрасывали все формальности.Амфортас пожал плечами. Мимо прошла медсестра. Она катила перед собой тележку с лекарствами. Амфортас некоторое время наблюдал за ней. Его безразличие начинало раздражать помощника.– Сколько вы уже этим занимаетесь? – не унимался тот, пытаясь преодолеть возвышающийся между ними барьер отчуждения.– Три года, – ответил Амфортас.– И есть какие-нибудь результаты?– Никаких.Амфортас попросил своего помощника внести последние замечания в некоторые истории болезней, и тот оставил, наконец, очередную попытку сблизиться с шефом.В десять часов Амфортас вместе с другими врачами совершил основной обход, а конференцию для медперсонала решили перенести на двенадцать.Заведующий отделением невропатологии читал лекцию о рассеянном склерозе. Молодые врачи и студенты медицинского колледжа столпились у дверей лекционного зала и почти ничего не слышали. Так же, как и Амфортас, сидевший прямо перед носом лектора. Он просто не слушал его.После лекции состоялась дискуссия, переросшая вскоре в жаркие дебаты. Темой, однако, как ни странно, стали внутренние конфликты между различными отделениями больницы. И когда Амфортас произнес: «Извините. мне надо на минутку выйти», и вышел, никто не заметил, что он так и не вернулся назад. Дискуссия закончилась, когда заведующий отделением вдруг разъяренно крикнул:– И, черт возьми, мне уже опостылели здесь в больнице ваши пьяные физиономии. Или срочно приходите в себя, или на пушечный выстрел не приближайтесь к палатам, дьявол вас побери!Последнее замечание слышали уже все, включая стажеров и студентов.Амфортас вернулся в палату 411. Девушка, больная менингитом, сидела на кровати и не сводила глаз с голубого экрана телевизора, вмонтированного в противоположную стену. Она то и дело щелкала пультом, переключая программу за программой. Когда вошел Амфортас, она скосила глаза в его сторону. Голову она уже не поворачивала. Болезнь стремительно прогрессировала, и любое, даже незначительное движение причиняло девушке нестерпимую боль.– Здравствуйте, доктор.Она нажала очередную кнопку на пульте, и экран, вспыхнув, погас.– Нет-нет, не выключай, – быстро сказал Амфортас.Теперь она уставилась на пустой экран.– Все равно сейчас нет ничего интересного. Он стоял возле кровати и рассматривал ее. Личико Девушки покрывали веснушки, а на голове торчал смешной хвостик.– – Тебе хорошо здесь? – спросил Амфортас.Она пожала плечами.– Что-нибудь не так? – поинтересовался он. Надоело. – Девушка снова скосила глаза в его сторону. И улыбнулась. Врач тут же заметил темные мешки у нее под глазами. – Днем по телевизору никогда не бывает интересных передач.– Ты хорошо спишь?– Нет.Амфортас взял личную карту и, заглянув в нее, увидел, что снотворное уже назначено.– Мне дают какие-то таблетки, но они совсем не действуют, – пожаловалась девушка.Амфортас положил карту на место. Когда он снова взглянул на пациентку, та неестественно изогнулась, едва сдерживая крик.– Можно, я буду смотреть телевизор ночью? Я выключу звук.– Я принесу тебе наушники, – пообещал Амфортас. – И никто, кроме тебя, ничего не услышит.– Программы идут только до двух ночи, – с тоской в голосе поведала она.Амфортас начал расспрашивать девушку, чем она раньше занималась.– Я играла в теннис.– Профессионалка?– Да.– А уроки давала?Нет, уроков она не давала, а выступала на международных соревнованиях и колесила по всей стране.– А место какое-нибудь занимаешь?– Да, ракетка номер девять.– В стране?– В мире.– Прости за мое невежество, – извинился он. И вдруг почувствовал озноб. Он ничего не мог пообещать ей.А она все так же неподвижно сидела на кровати.– Да, теперь это останется только в моей памяти, – тихо произнесла девушка.Амфортас почувствовал комок в горле. Ей все известно. Он пододвинул стул поближе к кровати и принялся расспрашивать девушку о теннисе. Казалось, что она немного приободрилась. Тогда врач присел на стул.– Ну, в основном мне запомнились поездки во Францию и в Италию Правда, во Франции и соперниц-то подходящих не было. Там я победила всех.– А в Италии? – заинтересовался доктор. – С кем ты встречалась в финале?Еще добрых полчаса болтали они о теннисе и о соревнованиях.Взглянув на часы, Амфортас понял, что ему пора уходить. Девушка сразу же словно втянула голову в плечи и безразличным взглядом уставилась в окно.– Да-да, конечно, идите, – пробормотала она. И снова ушла в свою скорлупу.– У тебя есть здесь родственники? – осведомился врач.– Нет.– А где же они?Она с трудом перевела взгляд с окна на экран телевизора.– Они все умерли, – бросила она, словно невзначай. На экране бегали какие-то спортсмены, и эти чудовищные слова потонули в яростных криках болельщиков. Когда Амфортас выходил из палаты, девушка внимательно следила за происходящим на экране.Очутившись в коридоре, Амфортас услышал, что она плачет.Амфортас решил сегодня не обедать, а вместо этого поработать в своем кабинете. Надо закончить описание нескольких историй болезни. Два случая эпилепсии, где приступы провоцировались весьма необычно. В первом – женщина не выносила звуков музыки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87