"Ach, danke, liebar Gott!",
- мысленно возносила она хвалу Богу.
Анна научилась готовить, чтобы мой милый Вальтер мог есть любимые
блюда: choucroute, огромные порции густо приправленного маслом
картофельного пюре, подаваемого к столу с хрустящей на зубах кислой
капустой в сопровождении необъятной свиной отбивной, сосиски и нюрбергской
колбаски. Она готовила свиное филе, сваренное в пиве и густо приправленное
специями, и подавала его к столу с печеным яблоком, очищенным от кожуры, в
вырезанной середине которого красовались airelles, маленькие красные
ягодки.
- Ты лучший повар в мире, либхен, - говорил Вальтер, и Анна рдела от
похвалы.
На третий год их жизни Анна забеременела.
В течение восьми месяцев беременности не стихали боли в теле, но она
стоически их выдерживала. Ее беспокоило другое.
Началось это в тот день, когда после ленча она, оставшись одна, в
каком-то радостном полузабытьи села вязать Вальтеру свитер, как вдруг
услышала его голос:
- Боже мой, Анна, что ты тут сидишь в темноте?
За окнами стояла сплошная темень, она перевела взгляд на свитер и
увидела, что даже и не начинала его вязать. Почему же так быстро стемнело?
Неужели ей все померещилось? После этого случая были и другие, подобные
ему, и Анна начала думать, что эти незаметные провалы в ничто какое-то
знамение, предвестие скорой смерти. Она не боялась умереть, но мысль, что
Вальтер останется один, без ее участия и помощи, терзала и мучила ее.
За четыре недели до родов с Анной случился один из таких припадков,
она потеряла сознание, оступилась и скатилась вниз по ступенькам лестницы.
Очнулась она в больнице.
На краю кровати сидел Вальтер и держал ее за руку.
- Ну и напугала же ты меня, либхен.
Ее первой панической мыслью было: "Ребенок! Я его не чувствую!" Она
ощупала свой живот. Он был плоским.
- Где мой ребенок?
Вальтер наклонился и обнял ее.
- У вас двойня, миссис Гасснер, - сказал откуда-то голос доктора.
Анна со слезами на глазах повернула счастливое лицо к Вальтеру.
- Мальчик и девочка, либхен.
Счастье переполнило ее. Она почувствовала непреодолимое желание
тотчас увидеть своих крошек, потрогать, подержать их в своих руках.
- Сейчас об этом и речи быть не может, - сказал доктор, -
поправитесь, тогда другое дело.

Все убеждали Анну, что с каждым днем ей становится все лучше и лучше,
но страх не покидал ее. Что-то происходило с ней такое, чего она не могла
понять. Не успевал приехать Вальтер и взять ее за руку, как уже начинал
прощаться. Она, с удивлением глядя на него, говорила:
- Но ведь ты только что пришел...
Взгляд ее падал на часы, и, к своему ужасу, она видела, что он уже
сидит у нее около двух, а то и трех часов.
Она понятия не имела, как и когда они успели пролететь.
Смутно она помнила, что к ней среди ночи приносили детей, но ужасно
хотелось спать, и видение было неясным, расплывчатым. Приносили ли?
Спросить у кого-либо она постеснялась. Бог с ними! Когда Вальтер заберет
ее домой, никто уже не разлучит ее с детьми.

Наконец счастливый день настал. Врачи настояли, чтобы она не вставала
с кресла-каталки, хотя Анна и убеждала их, что в состоянии идти сама. На
самом деле она была очень слаба, но настолько возбуждена скорым свиданием
со своими крошками, что ей все было нипочем. Вальтер, вкатив Анну в дом,
поднял ее с кресла на руки и хотел подняться с ней в спальню.
- Нет! - воскликнула она, - неси меня в детскую.
- Тебе необходимо отдохнуть, дорогая. Ты слишком слаба...
Она, недослушав его увещаний, выскользнула из его рук и побежала в
детскую комнату.
Ставни были закрыты и потребовалось некоторое время, чтобы глаза Анны
привыкли к полумраку. От возбуждения кружилась голова. Она боялась упасть
в обморок.
Подошедший сзади Вальтер что-то говорил ей, что-то пытался объяснить,
но она не слушала его.
Потому что в комнате были они. Каждый лежал в своей кроватке и мирно
посапывал во сне. Анна на цыпочках приблизилась к малюткам, стараясь не
разбудить, глядя на них во все глаза. Более красивых детей она никогда не
видела. Даже сейчас было ясно, что мальчик - вылитый Вальтер, его черты,
его пышные белые волосы. Девочка же была как куколка, светленькая, с
льняными волосиками, маленьким, немного вытянутым книзу личиком.
Анна повернулась к Вальтеру и дрогнувшим голосом сказала:
- Они такие красивые. Я... я так счастлива.
- Пойдем, Анна, - прошептал Вальтер. Он обнял ее и крепко прижал к
себе, и она почувствовала его ненасытный голод, и в ней откликнулось
ответное желание. Они ведь так долго не были вместе. Вальтер прав. Дети
подождут, их время еще впереди.

Мальчика они назвали Питером, а девочку Бергиттой. Это были два
маленьких чуда, сотворенных ею и Вальтером, и Анна часами просиживала в
детской, играя и разговаривая с ними. И хотя они не понимали слов матери,
она знала, что они чувствовали ее любовь. Иногда, заигравшись, она
поворачивала голову к двери, и там стоял Вальтер, уже вернувшийся с
работы, и Анна с удивлением отмечала, как быстро и незаметно пробежал
день.
- Иди к нам, - говорила она. - У нас интересная игра.
- Обед готов? - спрашивал Вальтер.
И она внезапно чувствовала себя виноватой перед ним. Она давала себе
слово уделять Вальтеру больше внимания, но на следующий день все
повторялось снова. Близнецы, как магнит, неотразимо тянули ее к себе. Анна
все еще очень сильно любила Вальтера и, пытаясь как-то ослабить чувство
вины, убеждала себя, что в какой-то мере дети были ведь и его частью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17