Едва открыв дверь
квартиры, Иво понял, что случилось нечто ужасное. Франческо, Карло и Лука,
громко плача, жались к Донателле, и когда Иво направился к ней, то прочел
на ее лице такую ненависть к себе, что подумал, не ошибся ли он дверью,
попав в другую квартиру.
- Stronzo! - пронзительно закричала она ему.
Иво в смятении оглянулся.
- Carissima, дети, что случилось? В чем я виноват?
Донателла встала.
- Вот что случилось!
Она швырнула ему в лицо журнал "Oggi".
- На, смотри!
Еще ничего не понимая, Иво нагнулся и поднял с пола журнал. С обложки
на него смотрел он сам, Симонетта и их дочки. Внизу под фотографией стояла
подпись: padre di Famiglia, отец семейства.
Dio! Как же он мог забыть об этом! Несколько месяцев тому назад
журнал заручился его согласием напечатать о нем статью, и он по глупости
согласился. Но Иво и предположить тогда не мог, что его выделят столь
особо. Он взглянул на свою рыдающую любовницу, на жавшихся к ней детей и
сказал:
- Я могу все объяснить...
- Им уже все объяснили их школьные товарищи, - завизжала Донателла. -
Дети прибежали домой все в слезах, так как в школе их обозвали бастардами,
прижитыми!
- Cara, я...
- Домовладелец и соседи смотрят на нас волками и шарахаются, как от
прокаженных. Нам стыдно выходить на улицу. Мы должны немедленно уехать
отсюда.
Иво потрясенно взглянул на нее.
- О чем ты говоришь?
- Я уезжаю из Рима и забираю с собой детей.
- Но это и мои дети, - поднял голос Иво. - Ты не смеешь этого делать!
- Попытаешься помешать, убью!
Это был какой-то кошмар. Он смотрел на своих троих сыновей и на
любимую женщину, заливавшихся слезами, и думал: "За что же я так наказан?"
Но Донателла вывела его из раздумий.
- Прежде чем я уеду, - заявила она, - я хотела бы получить миллион
долларов. Наличными.
Это было настолько нелепо, что Иво рассмеялся.
- Миллион дол...
- Или миллион долларов, или я звоню твоей жене.

Это случилось шесть месяцев тому назад. Донателла не привела свою
угрозу в исполнение - пока не привела, - но Иво знал, что она способна на
все. Она не отставала от него, ежедневно звонила ему на работу, требуя:
- Мне плевать, как ты это сделаешь, но мне нужны деньги. И побыстрее.
У Иво был единственный путь приобрести эту огромную сумму: он должен
был получить право распоряжаться своей долей акций в "Роффе и сыновьях".
Но сделать это мешал Сэм Рофф. Выступавший против свободной продажи акций
концерна, Сэм, таким образом, угрожал целостности семьи, его будущему. Его
надо убрать с дороги. Необходимо было только найти для этого нужных людей.
Обиднее всего было то, что Донателла - его любимая, страстная
любовница - не допускала его к себе. Иво было позволено видеться с детьми,
но спальня не входила в программу визита.
- Принесешь деньги, - пообещала Донателла, - и спи со мной, сколько
твоей душе угодно.
Отчаявшись добиться какого-либо послабления, он позвонил ей в один из
вечеров:
- Я еду к тебе. Насчет денег можешь не беспокоиться.
Он сначала с ней переспит, а потом как-нибудь убедит ее еще немного
подождать. Другого пути не было. Он уже полностью раздел ее, когда вдруг,
ни с того ни с сего, брякнул:
- Денег у меня с собой нет, cara, но в один прекрасный день...
Вот тогда-то она и набросилась на него, как дикая кошка.

Иво размышлял об этом, когда, выйдя из квартиры Донателлы (теперь он
так называл их квартиру), сел в машину и, свернув с забитой автомобилями
виа Кассиа, помчался во весь опор домой в Олгиата. Взглянул на свое
отражение в обзорном зеркале. Крови уже не было, но было видно, что
царапины свежие. Он посмотрел на свою окровавленную рубашку. Как объяснит
он Симонетте происхождение царапин на лице и спине? В какое-то мгновение
Иво решил рассказать всю правду, но тотчас отогнал от себя эту безумную
мысль. Он бы, конечно, мог, скажем, набравшись наглости, сказать
Симонетте, что в минуту душевной слабости переспал с женщиной и она от
него забеременела, и, может быть, как знать, ему удалось бы чудом выжить.
Но _т_р_о_е _д_е_т_е_й_! И в течение трех лет? Жизнь его теперь и гроша
ломаного не стоит. Домой же он обязательно должен вернуться сегодня, так
как к обеду они ждали гостей и он обещал Симонетте нигде не задерживаться.
Ловушка захлопнулась. Развод был неминуем. Помочь ему теперь может разве
святой Генаро, покровитель чудес. Взгляд Иво случайно упал на одну из
вывесок, в обилии пестревших по обе стороны виа Кассиа. Он резко сбавил
ход, свернул к тротуару и остановил машину.
Тридцатью минутами позже Иво въехал в ворота своего дома. Не обращая
внимания на удивленные взгляды охранников при виде его оцарапанного лица и
окровавленной рубахи, он проехал по лабиринту извилистых дорожек, пока не
выбрался на дорогу, ведущую к дому, возле крыльца которого и остановился,
припарковав машину, открыл входную дверь и вошел в гостиную. В комнате
были Симонетта и Изабелла, старшая дочь. На лице Симонетты при взгляде на
его лицо отразился ужас.
- Иво! Что случилось?
Иво нелепо улыбнулся, превозмогая боль и робко признался:
- Боюсь, cara, я сделал маленькую глупость...
Симонетта приблизилась к нему, настороженно вглядываясь в царапины на
его лице, и он заметил, как сузились ее глаза. Когда она заговорила, в
голосе ее звучал метал:
- Кто оцарапал тебе лицо?
- Тиберие, - объявил Иво.
Из-за спины он вытащил огромного, шипящего и упирающегося всеми
лапами серого кота, который вдруг резким движением вырвался из его рук и
умчался в неизвестном направлении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17