- Это тебе твоя пассия сказала? Не узнаю тебя, Стас.
- Тебя это же ждет!
- А чем ты занимаешься, Стас?
- Развратом.
Веселок рассмеялся, кажется, азартно. Женщина, сидевшая впереди, ог-
лянулась. Оглянулась всего на секунду, на долю секунды, но этой песчинки
времени хватило Веселку, чтобы разглядеть, узнать в этой женщине свою
судьбу.
Стас, заметив реакцию Веселка на женщину, сочувственно вздохнул, пот-
репал за плечо.
- Извини, старик, помочь не могу. - Он имел в виду стеснительность
Веселка, вдвоем было бы легче найти с женщиной язык. - После спектакля
сразу на такси домой.
- Да что за спешка? - удивился Веселок.
- Понимаешь, такая любовница ждет, что сейчас уже охота.
- Поздравляю, хотя я удивлен.
- Мы давно не виделись, - уклончиво ответил бывший богослов Стас, а
ныне обыкновенный грешник по женской линии.
- Мог и не приходить, - сказал Веселок, - раз так прижало.
- Да спектакль нахвалили. Говорят, много нового, может служить учеб-
ником жизни. Любопытно. Может быть, под сводом философских знаний есть
что-то новенькое.
На сцене вдруг загорелся свет. Спектакль начался. Но прежде чем за-
няться им серьезно, Веселок украдкой посмотрел на женщину, которую он
назвал своей, правда, она об этом еще не знала. И узнает ли!
Хороша...
На сцене силуэт горы: один склон крутой, другой пологий. К скале
приставлен здоровый камень. На нем цепи. Камень и цепи, каторжный союз.
За скалой высветился большой занавес. Бог мой, какими только он сюже-
тами не расписан. Здесь и женщины, ждущие любви, и женщины, продающие
любовь, и натюрморты с кувшинами вина, жареными фазанами. Изумительные
пейзажи, на каждом по стогу сена. А как все выписано - так натурально,
что если бы в театре оказались птицы, они набросились бы на виноград. А
Веселок бы набросился на смуглую фламандку, она уже напомнила ему, что
он мужчина. Но женщина, которую он назвал своей судьбой, опять оберну-
лась и посмотрела на Веселка, ему показалось, укоризненно. Он сразу от-
вел глаза от фламандки и уставился на яблоню. Яблоки на ней были сочные,
и у Веселка скоро вытекла слюна. О, волшебная сила искусства.
Занавес заколыхался. Заиграли на фруктах блики, зашумели листья, уд-
линнились тени. Полнейшая иллюзи жизни. Несколько зрителей бросились к
сцене. Но Веселок остался на месте. К сожалению, он был не свободен.
Стас рылся в кошельке, искал денег на такси.
Выбежавшие из-за скалы милиционеры прогнали прибежавших мужиков. Пос-
рамленные, они вернулись на свои места. "Яблок хотел тебе набрать", -
оправдывались они перед женами. Иллюзия жизни удивительная.
"И вот такой жизни был лишен Сизиф. Он не мог смириться с этим. Обма-
нул богов и ушел из царства Аида", - прокомментировали со сцены.
На сцене появляется Сизиф. Где только нашли такого культуриста. В за-
ле происходит перемена. Теперь мужчины начанают следить за женами. Вели-
колепное тело Сизифа многих, наверное, натолкнуло на грех. Тем более
всеми движениями, всеми жестами он дает понять, что не евнух.
Он выпил вина, съел яблоко и увидел симпатичную девицу в набедренной
повязке. Последовательность действий Сизифа настолько ясна, что женский
истеричный голос из зала крикнул девице:
- Беги!
Девица как будто не слышит. Она продолжает рвать виноград, лакомиться
вкусными ягодами.
Сизиф подкрадывается к ней, начинается борьба. Сизиф доволен, он уве-
рен, что победит, как и подобает мужчине. Женщина тоже уверена, поэтому
кричит скорее в нетерпении, чем в отчаянии, чтобы потушили свет.
- Еще чего! - возмущается публика. - А за что мы деньги платили? Не
за то, чтобы спектакль в темноте смотреть.
Но Сизиф по каким-то своим соображениям, из чувства личной безопас-
ности, наверное, камнем разбивает плафон. Сцена погружается во мрак.
Когда свет загорается вновь, зрители видят греческих богов, сидящих
на скале, и Сизифа, сгорбившегося на камне, бряцают цепи.
Обвинительное слово берет Аполлон (а судьи кто?):
- Люди и боги! Перед нами Сизиф, смертный, не хочет умирать.
- А кто хочет? - возмущается Сизиф. - Уж не ты ли, Златокудрый? Да
спросите зрителей, сойдите в зал, кто из них жаждет умереть? Спросите
их, и вы узнаете, как непопулярна смерть в живом мире.
- Знаю, - говорит Аполлон, - но люди не возмущаются, когда им предла-
гают сесть в лодку Харона. А ты, Сизиф, обманул нас, сбежал из царства
Аида, хочешь жить вечно. Ты восстал против мирового порядка, но мировой
порядок неумолим. Ты умрешь, Сизиф, но перед этим будешь наказан. Ка-
мень, на котором сейчас сидишь, ты будешь закатывать в гору, а он в пос-
ледний момент всегда вырвется из твоих рук.
- Помилосердствуйте, боги, - ревет Сизиф, - я жить хочу, я еще не на-
пился ею, я еще силен, жаден. Зачем вы меня хороните преждевременно?
- Преждевременно? - с интересом переспрашивает Аполлон. - А сколько
же лет ты хочешь еще пожить?
Сизиф молчит, высчитывает годы.
- Я думаю, что еще бы тысячу лет мне хватило. А то у меня сейчас та-
кое чувство, что я только еще надкусил жизнь, не распознал ее.
- Нет, Сизиф, можем дать тебе всего один день.
- Я не откажусь, - благодарно говорит Сизиф, - хотя это всего пылин-
ка. Но жизнь мне слишком дорога, чтобы пренебрегать ею, даже самой малой
частью ее.
- А что ты будешь делать в этот день? - любопытствует Аполлон.
- Как что? - удивляется Сизиф. - Зажарю барана, выпью вина, поиграю с
женщиной.
- А если дадим тебе еще один день?
- Зажарю барана, выпью вина, поиграю с женщиной.
- И тебе не надоест?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23