Веселок отстранился от его руки, чтобы избежать камня, и опять услы-
шал окрик:
- Не дергайся, пархатый!
- Ты слепой, что ли? - сдержанно разозлился Веселок.
- Ты смотри, - услышал он удивленный возглас, - и правда морда ря-
занская.
"Так-то лучше," - удовлетворенно подумал Веселок, но не взять вторич-
но булыжник из рук юродивого побоялся. Придурковатый старик, подавая ка-
мень, строго посмотрел на Веселка.
"В кого бросать?" - со страхом подумал Веселок. В это время на сере-
дину площади заехал грузовик, груженый дровами. Как только машина оста-
новилась, в кузов тут же залезли чубатые парни в красных шерстяных руба-
хах и узких сапожках. Веселок подумал было, что они начнут петь и танце-
вать, но они принялись сбрасывать березовые полень на мостовую.
Тихо и свежо запахло русской рощей. Наверное, поэтому с болью вспом-
нилась Троица в русской деревне, когда каждый дом был украшен березовыми
ветками, воткнутыми за наличники. Благодаря этому нехитрому украшению
деревенская улица выглядела зеленой. К этому опрятному пейзажу присоеди-
нялись запахи свежеиспеченного хлеба, пирогов из калины. Так почему же
сегодня у русского мужика глаза налиты кровью? Раньше он не был таким
агрессивным.
Расстроганный воспоминаниями, подобревший от них, Веселок преданно
посмотрел на людей. Вот сейчас они улыбнутся, застесняются своей шутки,
ради которой собрались, и разойдутся по домам. Увы! Люди как стояли, так
и стоят с чеканно суровыми лицами. Запах березовой рощи не смягчил их
души, жаждущие справедливости, мщения.
Эх вы, березы, русские березы! О вас еще поют на простонародных зас-
тольях, но на нравственную жизнь вы уже не влияете. Времена поэзии и
нежной, чистой души прошли. Теперь у народа звериный оскал, публичное
сердце!
Люди держали в покрасневших от холода руках отяжелевшие камни. Неуже-
ли они приготовились убивать, забить какого-нибудь несчастного евре нас-
мерть? Ну и жизнь пошла. На старой христианской площади, продуваемой
вечными ветрами, ждали крови, преступления, соучастником которого станет
каждый. Поняв, что и ему не избежать этого, Веселок еле удержался, чтобы
не упасть в обморок. "И упаду", - подумал он, успокаиваясь найденным ре-
шением, весьма, конечно, сомнительным.
Дрова выгрузили, грузовик уехал. А из толпы выскочили девки в наряд-
ных шерстяных сарафанах. Все же холодно, осень со снегом. Девки повели
хоровод. Пока они кружились, вот такой ширины, вот такой высоты, выросла
стройная поленница дров. И чубатые парни гикнули, подхватив девок, тоже
пустились в пляс. "Что ж, - подумал Веселок, - изящная сценка перед
преступлением".
Камень все тяжелел в озябшей руке. Он как бы созревал для святого или
гнусного поступка. Кому как. На вкус и цвет... Веселок больше не мог
терпеть камень в руке. Или сейчас порвутся сухожилия, или... Веселок
расслабил ладонь. Камень без грохота тихонько скатился на мостовую. Ве-
селок облегченно вздохнул, словно камень не только с тела, но и с души
свалился. Он подул на затекшую ладонь и засунул в карман. Жест невероят-
но наглый. Но никто этот жест не заметил. Все отвлеклись на чудовищный
рев техники, приближающейся к площади.
- Пархатого везут! - радостно закричала толпа. По площади прокатилась
волна удовольствия.
- Пархатого везут, - машинально повторил Веселок. И тут же прикусил
язык. Но было поздно: слово было произнесено.
На площадь въехал пятитонный кран. Не много ли, чтобы поднять одного
человека? Впрочем, толпе видней, толпа любит эффекты. На красном крюке
крана болтался железный крест, к которому был привязан маленький голый
человек. Тело его посинело, вид был самый жалкий и неподвижный.
- Да он же мертвый, - разочаровались в толпе. Веселок, наоборот, об-
радовался, что человек уже отмучился. Ему уже все равно, как жарок будет
костер из березовых дров. Почему-то особо невыносимым делало зрелище то
обстоятельство, что человек висел на железном кресте. Деревянный пока-
зался бы милосерднее. Все же дерево теплее.
Веселок вдруг наклонился и принялся развязывать ботинки. Этим он
привлек к себе внимание. На него посмотрели сотни глаз, заметили и ка-
мень на земле.
- Ты что делаешь?
- Разуваюсь, - злобно ответил Веселок. Видимо, нервы расшалились, вы-
шел за предел, за которым собственная жизнь теряла обычную ценность.
- Зачем?
- Разве вы не видите, у него ступни до крови разбиты. Кровь течет,
померзнут же открытые жилы.
Дружный смех заглушил слова Веселка, кто-то, показав на него, покру-
тил пальцем у виска, мол, мужик не в себе.
- На костре согреется! Ха-ха! - Веселка подняли, положили вновь ка-
мень в руку.
- Не бойтесь, - коснулась его женская рука, - ваша смерть не сегодня.
- Откуда вы знаете?
- На таких мероприятиях за один вечер сразу двоих не сжигают. Нашим
устроителям присуще чувство меры.
Веселок оглянулся. Утешительница стояла с детским ведерком в руке, в
котором постукивал осколок закопченого кирпича.
- Мне камня не хватило, - пояснила женщина, - когда пробралась во
второй ряд, мешок уже опустел. Не могли бы вы...
- Мог бы, - с готовностью сказал Веселок и галантно отдал свой камень
даме.
- Спасибо, спасибо, - спешно поблагодарила она и с ехидной улыбкой
отошла на свое место.
Веселок этой улыбки не заметил. Он радовался, что избавился от камня.
И не просто избавился, а по уважительной причине. "А где твой камень?" -
спросят Веселка. Он ответит, что отдал женщине, которой не досталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23