— Не знаю…
— Но вы ведь любили ее…
— Почему вы заставили меня прочесть этот отчет?
И он провел ладонью по лбу. Когда отнял ее, она была влажной.
— А ведь Жермена была далеко не такая красивая?
— Замолчите… Я не знаю… Мне столько раз повторяли, что… Маргарита красива, изысканна, умна, хорошо воспитана…
— И теперь?
— Не знаю…
Ему не хотелось говорить. Он произносил слова против воли, потому что невозможно было молчать. Он порвал бумагу своей сигареты.
— И она согласна выйти за вас замуж, несмотря на то, что у вас сын?
— Она хочет усыновить его.
Черты лица Жозефа были неподвижны. Но чувствовалось, что он болен от отвращения, от усталости. Краем глаза он наблюдал за Мегрэ, боясь, что тот станет задавать ему новые вопросы.
— У вас в семье как будто все считают, что свадьба состоится скоро… А что, Маргарита ваша любовница?
Он неслышно проговорил:
— Нет…
— Она не захотела?
— Не она… Я сам… Я никогда об этом и не думал…
Вам не понять…
И вдруг проговорил с бешенством:
— Придется мне жениться на ней! Это необходимо!
Вот и все!
Двое мужчин по-прежнему не смотрели друг на друга. Мегрэ, который вышел без пальто, начал мерзнуть.
В эту минуту дверь лавочки открылась. Послышался звонок, уже знакомый комиссару. Потом голос Маргариты, слишком нежный, слишком вкрадчивый:
— Жозеф!.. Что ты там делаешь?..
Взгляд Питерса скрестился с взглядом Мегрэ. Жозеф, казалось, говорил: «Вот видите!»
А Маргарита продолжала:
— Ты простудишься… Все уже за столом… Что с тобой?.. Ты бледен…
Они на мгновение остановились, чтобы посмотреть на угол узкой улицы, где стоял дом Пьедбёфов, который не видно было со стороны лавочки.
Анна нарезала пудинг.

Мадам Питере говорила мало, как будто чувствовала, что она здесь на втором плане. И напротив, когда говорил кто-нибудь из ее детей, она одобряла его улыбками или кивала головой.
— Вы меня простите, господин комиссар… Быть может, то, что я скажу, и глупо…
И она положила на тарелку Мегрэ большой ломоть рисового пудинга.
— Я слышала, что на борту «Полярной звезды» нашли какие-то предметы и что речник сбежал… Он несколько раз приходил сюда… Мне пришлось выставить его за дверь, во-первых, потому, что он хочет, чтобы ему все отпускали в кредит, а во-вторых, он пьян с утра до вечера… Но я не это хотела сказать… Если он сбежал, значит, он виноват… А в таком случае следствие закончено, не так ли?
Анна ела с равнодушным видом, не глядя на Мегрэ.
А Маргарита обратилась к Жозефу:
— Скушай хоть маленький кусочек… Прошу тебя!..
Сделай это для меня…
А Мегрэ с полным ртом обратился к мадам Питере:
— Я мог бы ответить на ваш вопрос, если бы я руководил следствием, но ведь это не так… Не забудьте, что это ваша дочь попросила меня приехать сюда и попытаться доказать вашу невиновность…
Ван де Веерт беспокойно вертелся на стуле, словно хотел что-то сказать, но ему не давали вставить ни слова.
— Но ведь, в конце концов…
— Инспектор Машер остается хозяином положения и…
— Но в конце концов, комиссар, существует же иерархия… Он ведь только инспектор, а вы…
— Здесь я никто… Послушайте! Если сейчас я захотел бы допросить кого-либо из вас, то вы даже имели бы право не отвечать мне… Я поднялся на баржу только потому, что речник ничего не имел против этого… Случайно я нашел там орудие, которым было совершено преступление, и плащ, который был на жертве…
— Но тогда…
— Пока что ничего!.. Попытаемся арестовать этого человека. Может быть, это уже и сделано! Но только он способен защищаться. Например, он может сказать, что нашел где-то этот молоток и этот плащ и хранил их, не зная, что они собой представляют. Он может также сказать, что сбежал из страха… У него уже были неприятности с правосудием… Он знает, что ему труднее поверить, чем кому-нибудь другому…
— Да ведь это совсем неубедительно!
— Обвинение почти никогда не бывает убедительным, так же, как и защита… Можно было бы обвинить и других… Знаете, что я выяснил сегодня днем?.. Что Жерар, брат Жермены, уже целый месяц не знает, как выпутаться из скверной истории, в которую он замешан… Он задолжал всем… Хуже того! Его уличили в том, что он взял деньги в кассе, и пока он не выплатит этой суммы, у него вычитают каждый месяц половину жалованья…
— Это правда?
— Значит, можно обвинить его в том, что он погубил свою сестру, чтобы получить за это вознаграждение…
— Это было бы ужасно, — вздохнула мадам Питере, которая, слушая этот разговор, не в силах была есть.
— Вы-то его довольно хорошо знали, — сказал Мегрэ, повернувшись к Жозефу.
— Я с ним иногда встречался, давно уже…
— До рождения ребенка, не так ли?.. Вы несколько раз вместе совершали экскурсии… Если не ошибаюсь, ваша сестра даже сопровождала вас в эти пещеры… как их?
— Это правда? — удивилась мадам Питере, повернувшись к дочери. — А я и не знала.
— Не помню! — сказала Анна, не переставая есть и не сводя глаз с комиссара.
— Впрочем, это не важно… Но о чем я говорил?..
Не дадите да вы мне кусочек пудинга, мадемуазель Анна? Нет, не фруктового… Я остаюсь верен вашему великолепному рисовому пудингу… Это вы его приготовили?
— Она! — торопливо подтвердила мать.
И вдруг наступила тишина, потому что Мегрэ замолчал и никто не осмеливался заговорить. Слышались звуки жующих челюстей. Комиссар уронил на пол вилку и наклонился, чтобы поднять ее. При этом он увидел, что Маргарита поставила свою ногу в изящной туфельке на ногу Жозефа.
— Инспектор Машер — предприимчивый молодой человек.
— У него не очень-то умный вид, — заметила Анна.
И Мегрэ понимающе улыбнулся ей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30