— Свезти вас в гостиницу?
Вот и Живе, бельгийская граница и дежурный таможенник в форме цвета хаки, французская граница, баржи, дом фламандцев, набережная в непролазной грязи.
Мегрэ удивился, нащупав у себя в кармане тяжелый предмет. Он сунул туда руку и обнаружил молоток, про который совсем забыл.
Инспектор Машер, услышав, что подъехала машина, вышел на порог кафе и смотрел, как Мегрэ расплачивается с шофером.
— Вас туда впустили?
— Конечно, черт побери!
— Удивительно! Если говорить начистоту, я был убежден, что ее там нет.
— А где же она должна быть?
— Не знаю… Не понимаю… В особенности после того, как нашли молоток… Знаете, кто ко мне приходил?
— Речник?
Мегрэ вошел в зал, заказал кружку пива и уселся в углу у окна.
— Почти! В конце концов, это приблизительно то же самое… Приходил Жерар Пьедбёф… Я объездил на машине все вокзалы… Ничего не нашел…
— И он открыл вам, где прячется речник?
— Во всяком случае, он сказал, что видели, как тот садился в поезд, отходивший в четыре пятнадцать с вокзала в Живе… Этот поезд идет в Брюссель…
— Кто его видел?
— Приятель Жерара… Он предложил привести его ко мне…
— Я накрою на двоих? — спросил хозяин кафе.
— Да… Нет… Все равно…
Мегрэ жадно пил пиво.
— Это все?
— Думаете, этого недостаточно?.. Если его действительно видели на вокзале, значит, он жив… Главное, сбежал… А если сбежал…
— Очевидно!
— Вы думаете то же, что и я!
— Я ровно ничего не думаю, Машер! Мне жарко!
Мне холодно! По-моему, я здорово простудился… Я ощупываю себя и думаю, не лечь ли мне спать без ужина… Еще кружку, гарсон!.. Или нет! Лучше грогу… И побольше рому туда…
— У нее и в самом деле вывихнута нога?
Мегрэ не ответил. Он был мрачен. По-видимому, его что-то тревожило.
— Итак, следователь, наверное, выдал тебе незаполненный ордер на арест?
— Да… Но он посоветовал мне быть очень осторожным: в маленьком городке могут быть всякие настроения. Он просил, чтобы я позвонил ему прежде, чем действовать решительно.
— А что ты собираешься делать?
— Я уже позвонил в уголовную полицию в Брюсселе, чтобы речника арестовали, когда он сойдет с поезда. Мне придется просить вас отдать мне молоток.
К большому удивлению нескольких посетителей кафе, комиссар вытащил молоток из кармана и положил его на стол.
— Это все?
— Надо, чтобы вы предъявили его. Ведь это вы его нашли.
— Да нет! Мы скажем всем, что это ты нашел молоток.
Глаза Машера заблестели от радости.
— Благодарю вас. Это очень ценно для моего продвижения по службе.
— Я накрыл на двоих, возле печки! — объявил хозяин.
— Спасибо!.. Я пойду спать!.. Не хочется есть…
И Мегрэ поднялся к себе в номер, пожав руку своему коллеге.
Должно быть, он простудился. Два дня расхаживал в промокшей одежде — ведь он не захватил с собой запасного костюма.
Он лег спать измученный. Добрые полчаса его одолевали неясные картины, проплывшие перед глазами в утомительном ритме.
Правда, в воскресенье утром Мегрэ первым был на ногах. В кафе он застал только гарсона, который включил кофейную машину и наполнял ее верхнюю часть молотым кофе.
Город еще спал. Заря только что сменила ночь, и еще горели фонари. А на реке слышно было, как люди на баржах перекликаются, бросают друг другу швартовы; подошел буксир и стал во главе вереницы баржей. Новый караван судов отправлялся в Бельгию и Голландию.
Дождя не было, но изморось капельками падала на плечи.
Где-то звонили колокола. В доме фламандцев загорелся огонь. Отворилась дверь. Мадам Питере тщательно закрыла ее и ушла торопливыми шагами, держа в руках молитвенник в суконном футляре.
Мегрэ все утро провел на улице, по временам только заходя в кафе, чтобы пропустить рюмку спиртного и согреться. Осведомленные люди предсказывали, что грянет мороз и что для районов, залитых половодьем, это будет катастрофой.
В половине восьмого мадам Питере, вернувшись с обедни, открыла ставни в лавке и зажгла плиту на кухне.
Только около девяти часов на пороге на секунду показался Жозеф, без воротничка, еще неумытый, с растрепанными волосами.
В 10 часов он пошел к обедне вместе с Анной, на которой было новое платье из бежевого сукна.
В кафе речников еще не было известно, согласится ли владелец буксира, прибытия которого ожидали, отправиться в тот же день с караваном судов, и потому хозяева баржей все время сидели там и только порой выходили посмотреть на реку вверх по течению.
Было около полудня, когда Жерар Пьедбёф вышел из дома в воскресном костюме, обутый в желтые ботинки, в светлой фетровой шляпе и перчатках. Он прошел совсем рядом с Мегрэ… Сначала он, кажется, не собирался заговорить и даже поздороваться с ним.
Но не мог удержаться, чтобы не бросить комиссару вызов или не высказать все то, что он думает.
— Я вас стесняю, правда? Потому, что вы, наверно, меня ненавидите!
У него были синяки под глазами. После его выходки в кафе возле мэрии он жил в постоянной тревоге.
Мегрэ пожал плечами, повернулся к нему спиной и увидел акушерку, которая, посадив в коляску ребенка и толкая ее перед собой, направлялась к центру города.
Машер не показывался. Мегрэ встретил его только около часа и как раз в «Кафе у мэрии». Жерар сидел за другим столиком с двумя приятелями и с тем самым товарищем, с которым он был в прошлый вечер.
Машера окружали три человека, и комиссару показалось, что он их уже где-то видел.
— Помощник мэра… Полицейский комиссар… Его секретарь… — представил их инспектор.
Все они были в воскресных костюмах и пили анисовый аперитив. На столе уже стояло по три блюдца у каждого. Машер казался необыкновенно уверенным в себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30