Я люблю вас!
Он вовсе не собирался делать столь скоропалительное заявление, но
слова уже были произнесены, и Грегори, преодолев смущение, пересек
комнату, опустился у ее ног на колени и взял ее за руки.
- Я думала, вы приезжаете на ферму лишь для того, чтобы встретиться с
моим отцом.
- Сначала это было так, Нэнси, но потом...
- Потом вы заинтересовались сельским хозяйством, да? И именно поэтому
ездите к нам?
- Да, я, конечно, интересуюсь сельским хозяйством, но сейчас я говорю
о вас. Нэнси, милая Нэнси, скажите, что вы хоть немного любите меня. Дайте
мне хоть малейшую надежду!
- Вы очень приятный джентльмен, Грегори, и вы мне нравитесь, но...
- Но?
Нэнси потупила взор.
- Ваше положение весьма отличается от моего, и, кроме того, вы... вы
ничего не делаете.
Слова девушки поразили Грегори. Из-за вполне естественного юношеского
эгоизма он не ожидал услышать от нее слов неодобрения в свой адрес; но в
них внезапно прозвучала правда о нем самом - по крайней мере такая, какой
она ей казалась.
- Нэнси, я... да, это так, вы думаете, что я сейчас не занимаюсь
ничем полезным. Но я много читаю, изучаю, переписываюсь с некоторыми
известными людьми. И все это время стараюсь решить, какую карьеру мне
избрать. Уверяю вас, я не бездельник - если вы это хотите сказать.
- Нет, я так не думаю. Но Берт говорит, что вы частенько веселитесь в
этом... в "Путнике".
- Ах вот как? А какое ему, собственно, дело до того, чем я занимаюсь
в свободное время, и почему он сообщает об этом вам? Чертов наглец!
Нэнси встала.
- Раз, кроме ругательств, вам больше нечего сказать, я пойду к
матери, если вы не возражаете.
- О Господи, все это чепуха! - Он схватил ее за руку. - Послушайте,
милая моя. Я прошу только вашей благосклонности. И позвольте мне сказать
несколько слов по поводу фермы, где творятся странные вещи... Мне немного
не по себе при мысли о том, что вы ночью находитесь там. Весь этот
приплод, все эти поросята - это ненормально!
- Я не вижу ничего ненормального - так же, как и мой отец. Я знаю,
как много он работает; он хорошо ухаживает за животными, вот и все. Он
лучший фермер в окрестностях Коттерсолла.
- О, конечно! Он прекрасный человек. Но ведь не он же снес восемь яиц
в воробьиное гнездо? Не он напустил в пруд головастиков и тритонов -
столько, что тот теперь напоминает густую похлебку? Нэнси, на вашей ферме
в этом году происходит нечто странное, и я бы хотел защитить вас, если
смогу.
Искренность его слов, а также, видимо, его близость и то, как
страстно он сжимал ее руку, успокоили Нэнси.
- Дорогой мой Грегори, вы совсем не разбираетесь в сельском
хозяйстве, несмотря на все ваши книги. Но мне очень приятно, что вы
волнуетесь за меня.
- Я всегда буду беспокоиться о вас, Нэнси, прекрасное создание!
- Вы заставляете меня краснеть!
- Краснейте, пожалуйста, тогда вы еще более прекрасны, чем обычно! -
Грегори обнял ее за талию. Когда она подняла голову, он прижал ее к груди
и крепко поцеловал.
Нэнси глубоко вздохнула и вырвалась из его объятий, впрочем, не
слишком поспешно.
- О, Грегори! Мне надо идти к маме!
- Еще один поцелуй! Я не могу отпустить вас, пока не получу его.
Получив требуемое, Грегори остановился у двери, весь дрожа от
волнения.
- Поскорее приезжайте к нам снова, - прошептала Нэнси на прощание.
- С огромным удовольствием, - выдохнул Грегори.
Но, как оказалось, следующий визит удовольствия ему отнюдь не
доставил.

Когда Грегори появился на ферме, посреди двора стояла большая телега,
полная визжащих поросят. Возле нее возились фермер и Некланд. Грендон,
поеживаясь в легком пальтишке, весело поздоровался с Грегори.
- У меня есть шанс сделать на этих свинках хорошие деньги. Свиноматки
не в состоянии их прокормить, а в Норидже молочные поросята в хорошей
цене, так что мы с Бертом собираемся отвезти их в Хейхэм и погрузить на
поезд.
- Они здорово подросли!
- Да, в день они прибавляют по два фунта с лишним! Берт, давай-ка
возьмем сеть и накроем телегу, а то поросята разбегутся - они такие юркие!
- Они направились к сараю, шлепая по грязи. Позади Грегори что-то
хлюпнуло. Он обернулся.
В грязи между конюшней и телегой появилась цепочка следов. Казалось,
они отпечатываются сами по себе, без чьего-либо участия. Ледяная волна
пронзительного сверхъестественного страха охватила Грегори, но он не в
силах был пошевелиться, он мог лишь наблюдать, как следы приближаются к
нему.
Запряженная в телегу лошадь тревожно заржала. Следы достигли телеги;
телега заскрипела, как будто кто-то вскарабкался на нее. Поросята в ужасе
завизжали. Один поросенок перепрыгнул через деревянный борт и вывалился
наружу. Потом наступила жуткая тишина.
Грегори все еще не мог пошевелиться. В телеге слышались странные
чавкающие звуки, но взгляд его оставался прикованным к отпечаткам в грязи.
Следы не были похожи на человеческие: в телегу забралось существо,
подволакивающее конечности, очертаниями напоминающие тюленьи ласты.
Внезапно Грегори обрел голос.
- Мистер Грендон! - завопил он.
Лишь когда из сарая выбежали фермер с сетью и Берт, Грегори отважился
заглянуть в телегу.
Последний поросенок съеживался на глазах, точно воздушный шарик, из
которого выпустили воздух. Поросенок сморщился и бесшумно упал среди
других мешочков свиной кожи. Телега скрипнула. Кто-то, тяжело шлепая,
двигался через двор в сторону пруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27