Сегодня же меня не прогнали, еще и говорить позволили, хотя, пожалуй, похоже на то, что я малость и навязался. Пришел, хотя меня и не звали. Я случайно узнал, что вы соберетесь тут, а у меня было время, потому что оно у меня всегда есть, а если бы не было, я бы его все равно нашел. Решил сюда забежать, вот я и здесь, вот я и выслушал Йоя^ко и могу сказать, что он говорил почти хорошо. Но мне кажется, что он мог бы юворпи, и лучше. Когда люди вот так вс1речан>1сн —ошм надо пользоваться.
Док юр медицины Йозеф Салус чуть привстал и вытянул шею.
— Вас как звать, скажите на милость? — спросил он учтиво.
— Карчимарчик. Жестянщик Карчимарчик.
Доктор Салус поблагодарил кивком головы. Карчимарчик ответил и па его невысказанный вопрос, который должен был звучать так: «Кто вы и чем занимаетесь?»
Мужики ухмыльнулись: может, им показалось, что Карчимарчику следовало бы сказать вместо «жестянщик» дротарь — звучало бы это тогда выразительней и более по-словацки.
— Спасибо! — На этот раз доктор поблагодарил его вслух.— Продолжайте, пожалуйста!
— Продолжай! — проткнул его Киринович взглядом.— Говори. Ведь и я сказал, что тут можно поговорить. Ты только повторил мои слова. Тут каждый может смело и свободно высказаться. Разве я о чем другом говорил?
Карчимарчик удивленно улыбнулся и тряхнул головой. Слова управляющего ему не понравились, и еще больше не понравился ему его взгляд. Поэтому он спросил: —Почему же так сердито, Йожко?! Ты вроде гневаешься на меня!
= Говори, говори! — торопил его Киринович и колол взглядом.— Договаривай! Не обо мне речь!
Карчимарчик хотел продолжать, в самом деле речь свою хотел кончить, но прежде попытался объяснить управителю, что вовсе не думал его оскорбить или как-то задеть, и, уж во всяком случае, не злым словом. Разговор застопорился: спорщики растолковывали друг другу, что они говорили или что собирались сказать. Киринович был взбешен и распалялся все пуще; невольно вспомнился ему тесть, который сегодня по своему обыкновению «усластил» ему жизнь и убрался восвояси, но управитель уже сыт по горло такими речами, переполнилась наконец чаша. Держись, дротарь, ты за это поплатишься!
Мелезинек вытащил из кармана сигару и, прежде чем закурить, мигнул в сторону сцепившихся, раскричавшихся петухов и шутя заметил: — Вот вам — пожалуйста! Говорят о войне, а она уже тут!
А эта война была и впрямь занятной. Карчимарчик, поскольку не охоч был до острых споров и свар, пытался пойти на мировую. Говорил примирительно и приветливо: — Ну, Йожко, давай поладим! Я не сержусь и ты не сердись! Коли обидел тебя, извини!
Но Киринович, словно бы вежливость дротаря только распаляла его, злился еще больше, фыркал, подскакивал и все резче, раздраженней размахивал руками и при этом — мы чуть было не упустили — колол и стрелял глазами, ведь вокруг было полно слушателей, свидетелей, ему хотелось привлечь их внимание, пробудить в них гнев и, главное — мы-то знаем,— убедить их, что нападающая сторона не он, а Карчимарчик, этот спесивец и растяпа, которого никто не звал, но который всюду, всюду втирается и навязывается. Прямо за пазуху к человеку влез бы, лишь бы надоедать ему, выводить из себя.
Но Карчимарчик не сердился; не рассердился он и тогда, когда Киринович стал совершенно явно его оскорблять. Он только огорченно улыбнулся и сказал: — Кажется, Йожко, мы не поймем друг друга. Мне не хочется ссориться. А коли думаешь, что тебе полегчает, выскажись начистоту! Я не рассержусь на тебя.
Доктор Салус возмущенно вертел головой и несколько раз громко вздохнул: — Ужасно, ужасно!
Никто так и не понял, к кому эти слова относились: к Карчимарчику? К Кириновичу? Пожалуй, к Карчимарчику.
Впрочем, гостей ссора уже перестала забавлять. Они стали делиться меж собой мнениями, причем каждый — с ближайшим соседом.
Один спросил: — Что вы думаете о Лондоне?
Мичунек, поморщившись, сказал: — Ничего. Мы же не лондонцы.
— Как? — Мелезинек удивился.— Вы не слушаете Лондон? Ведь в Лондоне новое правительство.
— Какое правительство?
— Чехословацкое.
— Чехословацкое? — Габчо громко захмыкал, потом махнул рукой.— Оно у нас уже было.
— У нас всякое было и еще будет,— пустился в рассуждения церовский крестьянин.— Мой тата имел плуг, я получил его но наследству, а от правительства получил фигу. Их у меня уже три.
— Плуга? — спросил Гриц.
— Еще чего, плуга! Три фиги! — Крестьянин оголил желтые зубы.— Я о фигах говорю. От каждого правительства я получил по одной. Глядишь, и четвертая достанется.
— А разве оно плохо? — спросил Вишвадер.
— Зачем же плохо! — сказал крестьянин.— Работы у меня хватает. А когда есть время, да и когда нету, считаю фиги. Иной раз захочется и фиги отведать.
— А сушеная дуля тебя не устроит? — осклабился другой крестьянин.
— Я фиги больше люблю. Фига — это все-таки фига. Если у человека есть плуг, он и фигу возьмет, а там уж пусть все целуют его в ж...
— Бог тебя поймет!
— Бог-то поймет.
— Зачем тогда фиги поминать?
— Зачем, зачем! Хвалю правительство, чтобы не вести антиправительственные разговоры,
— Ага!
— Ага!
Имро немного поразвлекся, потом все эти речи стали его раздражать. Жалко, Штефки нет! То, что произошло па неделе, она ему простила, стало быть, опять все в порядке. Встретиться бы с ней! Почему нет ее? Почему она ушла? Этот балаган уже становится нудным!
Студент размахивал фотоаппаратом: — Эх, обидно, что у меня нет еще одной пленки.
Онофрей, Ранинец и Мичунек галдели разом.
Юнцы, подростки, должно быть, уже перестали полагаться па старших: отойдя в сторону, они пытались придумать что-нибудь свое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223