Тогда Имро перестал двигаться, на минуту задержал дыхание. Он и там был потным. Наверно, это было ему неприятно. Он чувствовал себя мальчишкой, впервые очутившимся с девушкой, но Вильма сразу поняла, что Имришко уже не мальчик, что именно сейчас он вошел в самую пору и что таким еще никогда не был. Бедняжка, ну и натерпелся! Слаб еще, а иначе бы он так не потел. А она тоже хороша, взяла да и влезла к нему в постель, вот уж правда, могла )
подождать, покамест он немного поспит, хоть и звал ее, а она могла додуматься, что ему отдохнуть надобно, нечего было ей его слушаться.
— Имришко, мы уж давно не были вместе, — сказала она. — Надо привыкнуть друг к другу. Мне ведь и так хорошо. Я рада, если могу с тобой хоть чуточку полежать.
Он пораздумывал с минуту, что бы ей на это ответить, решил не говорить ничего, поскольку ничего умней, чем сказала она, нельзя было придумать.
На дворе смерклось, но ни один из них уснул, хотя оба делали вид, что спят. Каждый ушел в свои мысли.
Позже Вильма попрекала себя. Какая я глупая! Разве не могу совладать с собой? Что теперь обо мне Имришко подумает? Теперь еще больше будет чураться меня. Как делу помочь?
Господи, разве я не знаю, что он хворый? Неужто мне этого показалось мало?
Нет, ей этого не показалось мало. Она была благодарна за то, что он погладил ее. И он сперва был благодарен, она ведь тоже целовала и ласкала его, и минутку, минутку они оба действительно были взволнованы и счастливы. Кого тут, собственно, винить?
Имришко, Вильма умеет ждать, разве у нее не было времени научиться? Имришко, ты не смеешь серчать! Не смеешь хворать, Имришко! Ну сколько, сколько еще можно хворать?..
Под рождество Имро снова встал на ноги. Погода вроде наладилась, пришли морозы, застыли лужи и болотца, а речка, что текла по деревне, зажурчала вдруг совсем по-иному, чем раньше, ровно в ней тарахтело стекло. Но работать Имро пока не хотелось, его опять больше тянуло на разговоры. Он даже Вильме советовал, что ей стряпать, и, хоть она старалась вовсю, редко когда угождала ему едой, он всегда наводил на все критику и не прочь был покритиковать Вильму даже тогда, когда съедал все в охотку. Несколько раз они из-за этого и повздорили. Виноват обычно был Имро, но Вильма, возможно потому, что и она несколько раз довольно резко подколола его, верней лишь отбила уколы, принимала вину на себя.
Иногда он бывал совсем в хорошем настроении. Наступала умиротворенность, Имро делался вдруг необыкновенно живым, снова рассказывал о Вассермане, вспоминал, как поначалу Вассермана боялся и как под конец осмелел, как стало ему уже почти все нипочем, хотелось лишь как-то выстоять, как ясно светил в ночи месяц и какими громадными, но при этом жуткими и прекрасными казались горы, только каково, если холод вонзался человеку в самые жилы? Не было ни огня, ни спичек. Имро пришлось взять у Вассермана шинель, пришлось, что называется, ограбить его.
— Черт-те что, натки иг г, кто на меня, найди меня в этой немецкой шинели, тут же на месте меня бы и прихлопнул. Может, и свой бы прихлопнул!
Временами он задумывался, но рано или поздно снова заговаривал о том же, и в мысли его замешивался кто-нибудь из товарищей, что были с ним в горах, цыган-надпоручик или кузнец Онофрей, но чаще всего он поминал церовского причетника.-— Бедняга, хороший мужик был! — говаривал он о нем.—Семеро детей у него, и всякий день он мне о них рассказы пал. Не представлял, как с ними жена одна управляется. Обычно ворчал на все, на что можно было ворчать, и на священника фырчал, но кто причетника Якуба хорошо знал, тот понимал: в основном он ворчит на то, что ему дорого. Он и этого своего фарара, конечно же, любил. И новый церовский храм был ему дороже, чем для всех прихожан вместе. Он частенько рассказывал, как расписан костел, хвастался, что и он богомазам советы давал, не раз и мне сулился показать в це-ровском храме ангела, которого сам предложил богомазу, даже пытался ангела изобразить, как тот, надувшись, глядит на прихожан с костельного свода и поет — он еще и запел — Gloria in excelsis Deo l. Мечтал дождаться освящения костела. А вот видишь, Вильма, освящения-то и не дождался! Бедняга! Только и осталось после него что семеро ребятишек, кроме них да еще двух, трех товарищей, об их отце, почитай, никто и не вспомнит. Да и этой детворе пришлось всякого натерпеться! Стольким-то детям лишь подавай есть! А кто им задарма что принесет? Может, они даже не знают, каков конец был у отца.
Слава в вышних господу (лат.)
— Знают, ты о том говорил. И мастер раза два к ним заходил.
— Заходил? Добро. Знаешь, Видьма, как начну снова понемногу работать и у нас денег будет побольше, надо бы и нам когда-нибудь туда наведаться. Неплохо бы такой семье пособить, Якуб-то был моим товарищем. Никогда не думал, что мы так с ним подружимся, мне это и не снилось, в голову не приходило, когда мы строили церов-ский храм. Может, уже сейчас стоило бы отнести семье Якуба хоть два-три кило яблок.
— Можно послать. Скажу отцу.
За два дня до сочельника стал виться снег. Имро сидел у окна и смотрел на улицу, потом вдруг ни с того ни с сего запел. Сразу и Вильма повеселела. Попыталась подтянуть вторым голосом, да не сумела, не нашла терцию, и Имро вроде бы на нее рассердился, тут же умолк, правда, хорошее настроение его не покинуло.— Ах черт, когда так падает снег, неплохо бы и пройтись.
— Да? — Вильма вмиг схватилась.— Ну пойдем. Только надо теплей одеться.
Прогулка была недолгой, вышли в сад, а потом за гумно. Взялись играть в снежки. Но снегу было мало. Слепить снежок для Имро оказалось делом нелегким. Каждый кинул снежка по два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223