Он покачал головой.
– Пока ничего. В подвале у Линди найдены какие-то странные вещи. Мы как раз осматривали их, когда…
Лицо у Скуилла стало пунцовым, он едва владел собственным голосом. Ниланд выглядел так, словно весело проводит время под зонтиком у капитана. Скуилл ткнул пальцем в Гарри.
– Еще одно слово Райдеру, и вы отправитесь вслед за ним, Наутилус.
Гарри не обратил на Скуилла внимания.
– У меня в мотеле женщина, с которой тебе нужно поговорить, Карс. Она рассказывает, что…
Ниланда в роли нового избранника Скуилла переполнял тестостерон. Он подошел к Гарри и заявил:
– Слушай, что тебе говорит капитан, Наутилус. Он хочет, чтобы твоя черная рожа заткнулась прямо…
Не поворачиваясь, Гарри утопил кулак в животе Ниланда. Тот успел издать несколько булькающих звуков, после чего колени его подкосились и он рухнул на асфальт, словно мешок с картошкой.
– Вы оба арестованы за нападение на офицера полиции при исполнении им своих обязанностей, – сказал Скуилл. – А это, насколько я понимаю, конец.
По улице как раз проезжали две патрульные машины с включенными мигалками, и Скуилл помахал им. Ниланд, пошатываясь, поднялся на одно колено. Из носа его списали длинные зеленые сопли. Скуилл принялся перечислять наши преступления, загибая розовые пальцы.
– Нападение, нарушение субординации, ложь…
– Чувствуется ваша неопытность, капитан, – сказал я настолько спокойно, насколько мог. – Возможно, вам следовало чаще ходить на вскрытия.
Он вытаращил на меня глаза.
– О чем вы лепечете, Райдер?
Я улыбнулся. Такого он от меня не ожидал.
– Я имею в виду нашу маленькую беседу возле стола для аутопсии, капитан. О заместителе шефа полиции Плакетте и разных других вещах, припоминаете? Вы еще тогда разоткровенничались. Вспомнили?
Скуилл театрально рассмеялся.
– Вам нужно обратиться к врачу, Райдер, специалисту по галлюцинациям. Времени для этого у вас будет предостаточно.
Патрульные машины круто повернули и резко затормозили. Нас осветили вспышки мигалок.
– Патологоанатом постоянно разговаривает, помните? – сказал я.
– Что?
– Там, в морге. Человек, выполняющий вскрытие, все время говорит.
Я вытащил из кармана белый конверт, который мне передала Эйва, надорвал край и дунул внутрь, чтобы конверт раскрылся пошире. Затем вытряхнул из него на ладонь черную кассету.
– Вы думали, это они с вами разговаривают?
Я бросил ему кассету, и он неловко поймал ее.
– Это записывалось во время вскрытия тела Барлью, – сказал я. – А также во время нашей маленькой беседы. Прекрасное качество звучания. Даже на копиях. – Двери патрульных машин открылись. – Так что, капитан, вы можете либо рассказать всем, как изваяли заместителя шефа полиции Плакетта из кучи навоза, либо…
– Либо что? – прошептал Скуилл. Лицо его стало мертвенно-бледным.
– Либо сказать мне и Гарри, что ПСИ выполняет очень важную работу. И что будет продолжать в том же духе.
Ниланд издал каркающий звук, и его вырвало. Сияющие туфли Скуилла оказались забрызганы жареным цыпленком с подливкой.
– И урчит он, и журчит он… – заметил Гарри.
– Я хочу, чтобы ты кое на что взглянул, – сказал Гарри. – Потом мы поговорим с женщиной, которая знала Линди с детских лет.
Когда мы бежали к мотелю, он передал мне коричневый конверт, двадцать на двадцать пять сантиметров.
– Посмотри. Я получил это в управлении шерифа в округе Чокто. Линди вырос на ферме возле Батлера.
Я открыл конверт и вынул переданную по факсу фотографию.
Эйва! Ее фотография в полицейском деле из Управления шерифа округа Чокто. В фас и в профиль. Номер арестованного.
Почти Эйва. Нос чуть-чуть длиннее, лоб чуть-чуть выше, а глаза словно из набора таксидермиста: такие бывают у рыб или, может быть, у рептилий.
Гарри подождал, пока пройдет первый шок.
– Это мать Линди. Арестована за то, что подвергала ребенка опасности, и за сопутствующие правонарушения. Она, например, держала его в кладовке на веревке. – Гарри вздохнул. – Плюс всякие другие нехорошие вещи. Тогда ему было шестнадцать… Через два года она умерла в тюрьме от цирроза печени.
– И когда Эйва, – сказал я, – пришла в морг на собеседование по поводу устройства на работу…
– То тут же запечатлелась в мозгу нашего мальчика, как на мгновенном фото.
Гарри постучал в дверь номера 116, перед которым стоял пыльный патрульный автомобиль с эмблемой Управления шерифа округа Чокто. Я с благодарностью кивнул полицейскому, сидевшему за рулем.
– Женщину зовут Вилен Клей, – сказал Гарри. – Ей пятьдесят три. Начальник отдела по делам несовершеннолетних в Батлере. Она здесь со своей тетей, которая жила по соседству с фермой Линди. Городок небольшой…
– Тетя что-то знает? – спросил я. Мне хотелось выбить дверь, кричать, даже вопить, что-нибудь делать, но если у нас и было время на уточнение деталей, то именно теперь.
Гарри покачал головой.
– Ей почти восемьдесят, и у нее болезнь Альцгеймера. Вот почему мотель: мисс Клей не могла оставить ее дома одну.
– Удалось найти еще кого-нибудь, кто знал Линди в то время?
– Он мало выходил из дома.
В комнате было тепло, кондиционер еле дышал. Но это, как мне показалось, нисколько не волновало очень худую женщину, сидевшую в инвалидном кресле между кроватями. С ее костлявых плеч свешивалась вязаная шаль, а седые волосы, хоть и были расчесаны, непокорно торчали в стороны, как покрытые инеем антенны. Бесстрастный взгляд голубых глаз замер на темном экране телевизора. Ее руки периодически двигались короткими рывками с колен до губ, словно она курила невидимую сигарету.
Она повернулась ко мне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104