– Скуилл? – удивился я. – Грудью под пули?
– Пресса любила его, зная, что он всегда будет кающимся, раздраженным и колоритным, – то, что он продолжает продавать и сегодня. «Капитан полиции Мобила говорит, что ошибочный арест очень обеспокоил весь участок; новости, вечерний выпуск…», «Высокопоставленный офицер полиции называет критику Американского союза защиты гражданских свобод «хныканьем испорченных младенцев»; наш обзор на четвертой странице…». И так далее, и тому подобное.
Гарри взял спички из пепельницы и принялся вертеть их в руках.
– Затем начал свои шалости Джоел Эдриан. Тесса Рамирес… Джимми Нэрли… После гибели Портеров ситуация стала взрывоопасной. Но следствие зашло в тупик. Ты не представляешь, как хреново все тогда было…
– А кто обнаружил Тессу, Гарри? Кто стоял в кишащем крысами канализационном коллекторе и смотрел на ее тело?
Он покачал головой.
– Я не это имел в виду, дружище. Мы сейчас говорим о политике. Звонки с требованием отставки. Люди, открыто оскорбляющие шефа полиции в продуктовом отделе супермаркета. Пресса трамбует нас, как хочет. Каждый старается ткнуть обличающим перстом в другого, и тут внезапно появляется этот ненормальный коп в форме – Малыш Карсон.
– У меня действительно была пара идей. Ты мне только мешал.
– За это они готовы были мочиться нам на головы, – сказал Гарри. – До тех пор, пока другого выхода уже не оставалось.
Оборванцы за бильярдным столом затеяли пьяный спор по поводу места битка. Это на некоторое время нас отвлекло.
– Мне просто повезло, Гарри. И ничего больше.
Гарри прищурил один глаз.
– То есть удача сама знает, на кого ей обратить внимание, да?
Это усыпило мою бдительность.
– О чем ты?
– Судьба не просто вытаскивает карту: она знает, кто на что ставил.
– Да нет. Возможно, здесь, я думаю, интуиция, но только…
Гарри какое-то мгновение с любопытством смотрел на меня, а потом остановил жестом.
– После того как ты выдвинул эту несуразную теорию и раскрыл дело, началась политическая возня, все пытались превратить операцию Одинокого Патрульного Рейнджера Райдера в свою личную победу. И кто больше всех подходил для этой роли?
– Скуилл?
Гарри вырвал бумажную спичку из пачки и принялся ее изучать.
– В пору испытаний он держал нефтепровод прессы полностью заполненным, а потом принялся качать оттуда уже очищенную нефть лично для себя. Ты когда-нибудь задумывался, почему так быстро исчез твой ореол героя?
Я задумался. Я был человеком, остановившим сумасшедшего Эдриана, ровно два дня. На третий день это превратилось в триумф всего участка, а я стал его доверенным исполнителем. На пятый день осталось только мое с ошибкой напечатанное имя в последних строчках скромной газетной статьи. Гарри продолжал:
– Закон Скуилла гласит: все почести – наверх, все дерьмо – вниз. Он стащил тебя с коня, чтобы на него могло сесть начальство, к которому относился и он сам. На нем же он и въехал на пост шефа Отдела расследований.
Я пожал плачами.
– Значит, я свалял дурака. Хотя, когда дым рассеялся, я оказался детективом. Жаловаться нечего.
Спор у бильярдного стола набирал обороты. Один из игроков поставил шар для удара, второй сбил его в сторону. Взглянув на этот колоритный дуэт, Гарри закатил глаза, а потом зажег спичку – просто чтобы посмотреть, как она горит. Пламя от спички отбрасывало на его лицо золотистые блики.
– Ты получил жетон детектива. Но Скуилл отхватил то, к чему стремился долгие годы, – место в кресле за большим столом. И именно ты усадил его туда, Карс.
Я нахмурился.
– Подумаешь, большое дело. Не вижу в этом ничего такого…
– Ты не видишь общей картины. Скуилл любит думать о себе как о человеке, который всего добился самостоятельно. Но когда он видит тебя… – Гарри сделал вид, что сейчас сползет со стула, – это путает его карты.
– Он может просто не обращать на меня внимания.
– Может. Целый год ты был для него всего лишь именем в списке нарядов на дежурство. А ПСИ – только словом, написанным на бумаге. Но если ПСИ активизируется…
Я мысленно развил его мысль: активизация ПСИ выводит нас с Гарри из тени, ведь именно мы координируем все предпринимаемые усилия, подписываем рапорты, встречаемся с начальством.
– И я опять появляюсь, причем прямо у него под носом.
Гарри бросил догорающую спичку в пепельницу.
– Именно. Только поставь себя на его место.
Шум у бильярдного стола усилился. Один из игроков настоял на своем, двинув другого кием в ухо. Тот громко застонал и упал. Бармен посмотрел на эту парочку, потом перевел взгляд на Гарри.
– Ты ведь коп. Не собираешься предпринять что-нибудь по этому поводу?
Гарри приложил свой здоровенный кулак ко лбу и принялся попеременно сжимать и разжимать его.
– Это еще что за фигня? – спросил бармен.
– Специальная мигалка, когда я не при исполнении. Мы поднялись и в липкой темноте летней ночи направились к машинам.
– Спасибо за урок истории, профессор Наутилус, – сказал я.
– Перечитывай и все учитывай, артист, – ответил Гарри.
Я ехал на свой остров медленно, опустив стекла, позволяя ночным запахам болота и морской воды промыть мои мысли, словно прибоем, но человек без головы постоянно всплывал в памяти. Дома я зажег несколько свечей, уселся на диван, скрестив ноги, и выполнил несколько дыхательных упражнений, рекомендованных моим хорошим другом и специалистом по боевым искусствам Акини Тебризом. Акини и сам выполнял множество глубоких вдохов, прежде чем разбивать лбом бруски льда размером с брикет сена. Что касается меня, то я при этом делал мало глубоких дыхательных упражнений и пользовался кувалдой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104