Я понял, скорее почувствовал, что несмотря ни на что, останется что-то, что я смогу унести с собой назад, в свою жизнь снаружи. Придя в это место, я коснулся скрытого источника внутри себя. Я попытался определить, была ли эта долина Кхембалунгом, о котором говорил монах, но теперь это больше не имело значения. Что бы это ни было, я знал, что это та скрытая долина, которую искал я. Я пил воду, умывал ею лицо, лил ее на голову. Мое счастье со стороны могло показаться безумием. И, видимо, было таковым. Я не слышал и не видел вокруг себя ничего, кроме огромного счастья.
- Сергей! Сергей! Пойдем! Прекрати! – внезапно я услышал крики Рахни. Она стояла возле меня и трясла за плечи.
- Что со мной?! – не понял я, очнувшись, как будто ото сна.
- Наконец! Ты потерял на несколько минут рассудок!
- Еще бы! Рахни, любовь моя! Смотри, как здесь здорово! Давай останемся и никуда больше не пойдем! Мы будем здесь жить! Построим дом и проведем все оставшееся время! – все еще мечтал я вслух.
- Опомнись! Разве для этого ты сюда ехал, летел, шел? Через тысячи километров, сотни лет?! Разве ты просто хотел найти место, где ты проживешь остаток своих дней, и тихонько умрешь?! Разве не боль и сострадание к другим привела тебя в Тибет?!
После ее слов я очнулся окончательно. Мой рассудок вернулся. Конечно! Не для себя я приехал в Тибет! Не столько для себя, сколько для других!
Вернувшись в лагерь, я окончательно пришел в себя. Дорда-дархан уже сидел возле костра и пил чай.
- Проходите, садитесь! Завтра утром мы возвращаемся! Хватит! Здесь опасно оставаться! Я знаю, что ты Урус вытворял. Это не рай. Это обман. Оставаться здесь дольше опасно! – повторил он.
Когда мы уже готовились отправляться обратно, чуть не случилось то, о чем предупреждали все, кто посещал скрытые долины. Ночью начал падать снег, угрожая запереть нас в ловушку между лавинами на утесах наверху и непроходимыми джунглями в ущельях внизу. У нас уже кончалась провизия, и если бы пришлось задержаться, мы могли бы и умереть с голоду.
Лежа рядом с Рахни и, укрывшись от снега одеялом с головой, с трясущимися от страха поджилками, я вспоминал истории о пастухах и охотниках, которые отправлялись в Кхембалунг и никогда не возвращались назад. Разделим ли мы их судьбу? Неужели мы останемся здесь навсегда?! И больше не предпримем попыток найти Шамбалу?!
В конце концов, я уснул. Утром к нашему немалому облегчению, снег прекратился, от него не осталось и следа. Правда, не осталось и следа от нашего крестьянина-тибетца. Как мы его ни искали, как ни звали, он исчез. Скорее всего, он добровольно решил остаться в этом загадочном месте. В глубине души, где-то очень глубоко я понимал его. Что его ожидало по возвращению? Ежедневная тяжелая работа, жизнь на грани нищеты. Здесь же ему могло показаться, что он попал в рай. Возможно, его мозги также как и мои затуманились. Но у меня была Рахни, которая пробудила меня. У него же рядом не было никого.
Впятером мы собрали оставшиеся пожитки и, не перекусив, отправились в обратный путь. Наш монгольский предводитель наравне со всеми нес поклажу и ни чем не выделялся. Он стиснул зубы и как все лез вверх из этой «сказочной долины». К полудню наш малочисленный отряд смог выбраться сквозь облака, на снежный хребет. Все здесь осталось таким же, каким мы оставили два дня назад. Вечный снег, скалистые обрывы, торосы и безжизненная пустота. Одиночество.
Оглянувшись назад, я не увидел ничего кроме снега, голых скал и облаков. Скрытая долина исчезла. А была ли она?! Не было ли все пережитое за последнее время плодом моего ума?!
Г Л А В А 13
Монастырь Сакья
Дорда-дархан, Рахни и я сидели в гостях у Ньингпа лама. Тот угощал нас фруктами и расспрашивал о проделанном пути и увиденном. Вот уже второй день как мы вернулись в монастырь Драк Йерпа. Первый день после возвращения все отсыпались. Усталость была такой, что даже монголы, прирожденные кочевники, сутки не вставали со своих циновок. Что уж было говорить о нас с Рахни, людях, избалованных современной техногенной цивилизаций. Мы спали, любили, потом опять спали и не куда не выходили два дня.
Ньингпа попросил кого-нибудь из присутствующих начертить карту нашего маршрута. Монгол отказался, сославшись на нежелание вспоминать и предложил это сделать мне.
- Пусть Урус напишет, он человек грамотный и старательный, а у меня нет желания вспоминать, да и рука хорошо держит только меч.
Я не стал упрямиться и на грубой желтой бумаге красными чернилами постарался изобразить весь пройденный путь. Посмотрев мои художества и выслушав описания долины, лама надолго задумался. Он словно окаменел. Его не беспокоило ни наше присутствие, ни мухи, кружившие вокруг и садившиеся ему на нос. Пока лама молчал мы тоже не произнесли ни слова. Только молча жевали виноград и сушеный урюк. Наконец, Ньингпа очнулся и сказал:
- Да, это должен быть Кхембалунг. Фактически, большинство долин, которые вы прошли по пути, вероятно, тоже являются его частью.
- Но они не выглядели так, как говорил ваш монах и как описывает Кхембалунг путеводитель, - возразили мы.
Лама пожал плечами. Его не смутили доводы, приведенные нами, побывавшими в том месте.
- Это не имеет значения. Книга, или как вы говорите путеводитель, была написана для йогов, которые видят вещи, которых вы бы никогда не увидели. Там, где вы видели снег, скалы и пустой лес, они могли увидеть нечто совершенно иное. Другой путеводитель в Кхембалунг, который я читал в монастыре Сакья и найденный мною в библиотеке монастыря, говорил: «Если время отправиться туда еще не пришло, то все — дома и все прочее — будет покрыто травой и деревьями, и будет выглядеть, как леса и поляны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66