И мы взяли две расположенные рядом комнаты. Уставшая после долгого перелета наша группа из двух человек разошлась по комнатам, каждый по своей. Я принял душ и бросился на скрипучую кровать. Глаза, как мне ни хотелось обратного, закрылись и сон завладел мной.
На следующий день после легкого завтрака мы отправились на прогулку в город. Рахни заглянула мне в глаза и, улыбнувшись, нежно взяла меня под руку.
- Я не была здесь с пяти лет! А ведь это моя Родина! – вздохнула моя девушка.
Мы вышли на улицу, и пошли по ней куда-то в народные районы Катманду. Гуляя, я обратил внимание, что многие местные жители пытаются спастись от грязного воздуха ношением марлевых повязок. «Почти как японцы» - проскочило в голове.
- Рахни, а может и нам их нацепить? – спросил я.
- Нет, - она покачала головой, - нам это не поможет, только хуже будет. Скоро привыкнем.
В расположенных в стороне от шумных дорог старых районах Катманду, по которым мы неспеша бродили, казалось, ничего не изменялось в течение столетий. Худые коровы, жующие сухую траву, бездомные собаки, лежащие в черных лужах. Смуглые старички сидели на каменных ступенях и грелись на солнышке, глядя на куриц и цыплят, копошащихся у их ног. Дряхлые старушки продавали вещи, которые никто не покупал. Красивые девушки продавали цветы и зелень, пока их детишки играли или ковырялись в мусорных ящиках. Женщины постарше стояли в длинных очередях за водой, некоторые тащили корзины с кирпичами, а мужчины тем временем сидели под крышами пагод, и играли в карты, решая вопросы, подвластные только им...
Насладившись картинами простого быта непальцев, мы отправились в центр города. Современный центр столицы Непала - это площадь Тундикхел с королевским дворцом Нараянхити Дарбар. Исторический центр Катманду — площадь Дарбар (Дворцовая площадь), где сосредоточены главные индуистские святыни Непала. На площади находятся более пятидесяти храмов и монументов. Это храм Шивы, Парвати, комплекс дворцов и храмов «Хануман Дхока», украшенный статуей Ханумана. Деревянная пагода Катх Мандир. Храм Калмочан, который также известен как Сатья Нараян, и построенный в монгольском стиле первым правителем династии Рана Джанг Бахадуром. Среди других архитектурных памятников дворец Сингха Дарбар, башня Бхимсена, а также памятник борцам революции 1951 г.
Побродив сначала по улочкам Катманду, а потом и по его центру, изрядно проголодавшись, мы вернулись на такси к своему отелю. Рядом с ним мы заметили небольшое кафе, в котором и пообедали.
Вечерело. Солнце, багровое и очень красивое, стало закатываться за, стоявшие стеной горы и котловину накрыли сумерки. Стало намного прохладнее. Мы вышли на извилистую улицу. Она была пуста и безрадостна. Рахни, поежившись, предложила вернуться в отель. Я согласился и, сняв с себя джинсовую куртку, набросил ее на плечи девушке. Она с благодарностью посмотрела на меня и прижалась ко мне, обняв за талию. Я почувствовал ее холодную руку. Обняв девушку и притянув ее еще ближе к себе, я стал ее греть своим телом. Так мы медленно пошли к отелю. Эта была первая и невинная близость с Рахни. У меня не возникло никакого похотливого желания. Хотя ее тело и было прекрасным. Неописуемая волна нежности накрыла меня в тот момент. Мне показалось, что нет на земле более близкого существа, чем эта, совсем еще незнакомая мне девушка. Она казалась мне беззащитной и хрупкой, нуждающейся в моей ласке и заботе. Мне захотелось ее накрыть своей заботой и не пускать к ней никакие печали и тревоги. На ресепшен мы взяли ключи и поднялись на второй этаж. Здесь я проводил Рахни до ее комнаты. Перед дверью она повернулась ко мне лицом и мои губы почувствовали ее горячий поцелуй. Новая волна неописуемой любви захлестнула меня. Я обнял ее тонкие плечи, притянул к себе и покрыл все лицо ответными прикосновениями своих губ. Она не сопротивлялась, а только с наслаждением отдалась моему напору и своему чувству.
- Пойдем ко мне… - прошептала девушка, повернув ключ в замке и отворив дверь коленкой.
- Милая, милая Рахни… - только и мог прошептать я.
Г Л А В А 8
Лхаса
Если кто-то, прочитав дешевые книжки, которые повсеместно заполонили прилавки, считает себя знатоком кама-сутры, то он глубоко ошибается! То, что принято называть этим словом, к такому понятию, как любовь, не имеет никакого отношения. Кама-сутра – это, прежде всего всепоглощающая любовь! Техника и прочая ерунда, служит только дополнением к великому чувству нежности и самоотречения. Я познал тогда это всепоглощающее чувство наслаждения впервые.
Узкая кровать не была помехой для нашей любви. И не стала помехой для отдыха. Усталость и удовлетворение слились воедино. Рахни нежно целовала мое плечо и шептала такие же нежные, как и ее поцелуи, слова. Русские, знакомые с детства выражения, чередовались со словами на незнакомом мне языке. Это был санскрит - божественный язык буддизма. Внезапно я понял, почему меня раньше преследовало странное ощущение тесноты. Я был в построенном храме эгоизма. Влюбленные с радостью смотрят друг на друга, а эгоисты предпочитают взирать только на себя. И я всегда смотрел только на себя, не замечая ближнего и не думая о том, что чувствует тот. Для меня был важен только я. И добрые чувства к ближнему определялись только через взгляд на себя. Мне пришло в голову, как много одиноких людей, и как немногого они ожидают в постели. Нет худшей подмены, чем несколько мимолетных переживаний вместо раскрытия дополняющим энергиям партнера. Это раскрытие приносит вневременной, освобождающий опыт и даже просветление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66