Он отвали
лся медленно и плавно, как бывает только под водой или во сне, и за ним откр
ылся неширокий черный ход, ведущий в глубь рифа. Спрут протянул щупальце
в проход, и там что-то блеснуло.
Уисс шевельнул плавником, приглашая Нину за собой. Нина включила головно
й фонарь, вслед за Уиссом подплыла к проходу и остановилась, изумленная. В
проходе была дверь! Тяжелая, решетчатая дверь из желтого металла, которы
й Нина приняла сначала за медь, но потом сообразила, что медь в морской вод
е давно покрылась бы слоем окиси…
Дверь была широко распахнута. Нина, словно желая убедиться, что решетка н
е обман зрения и не бред, медленно провела пальцами по толстым шероховат
ым прутьям грубой ковки, по неровным прочным заклепкам, по силуэту дельф
ина, умело вырубленному зубилом из целого куска листового золота… Похож
е было, что все это сделано человеком, но когда, зачем и для кого?
Нина попробовала повернуть дверцу на петлях, но дверца не поддавалась.
Золотой дельфин, наискось пересекая решетку, застыл навеки в бесконечно
м прыжке.

Академик Карагодский никак не мог уснуть в эту ночь.
Вернувшись к себе в каюту после переполненного впечатлениями дня, он раз
делся, накинул на плечи пушистый халат и долго стоял перед зеркальной ст
еной, разглядывая себя.
Из стеклянной глубины на него смотрел высокий плотный старик, еще доволь
но крепкий, хотя и основательно расплывшийся. Чрезмерная полнота, однако
, не безобразила его: даже двойной подбородок и объемистый живот только п
одчеркивали весомость и значительность всей фигуры. Но в этой знакомой б
лагополучной фигуре появился какой-то диссонанс…
С некоторым замешательством всматривался Карагодский в свои собственн
ые глаза и не узнавал их. У них изменился даже цвет, они отливали синевой. П
омолодевшие, они разглядывали академика с откровенной неприязнью.
Нет, это уже слишком. Если собственное отражение начинает тебя так разгл
ядывать, значит, дело плохо. На корабле сумасшедших, наверное, действует к
акое-то биополе, попав в зону которого сам становишься сумасшедшим.
Интересно, как он будет вести себя, вернувшись домой? Снова заседания, пре
зидиумы, обременительная дружба с некоторыми «персонами». Или…
Карагодский поплотней запахнул халат и настежь открыл оба иллюминатор
а. Острый запах соли и шалфея щекотал ноздри. Полная луна плыла над морем,
покачиваясь в темном небе, как детский шарик.
В тени острова Карагодскому почудилось движение. Что-то сильно плеснуло
и стихло.
Карагодский придвинул кресло к видеофону Всесоюзного нооцентра и набр
ал шифр. На экране загорелась надпись: «Просим подождать». Машинам пришл
ось копаться в своей всеобъемлющей памяти. Наконец загорелись сигналы г
отовности, и Карагодский, шурша переключателем, принялся просматривать
материалы: крикливые газетные заметки, запальчивые журнальные статьи, с
хемы и описания опытов.
Всякие сомнения отпали: о таинственном биоизлучении писали еще в XX веке. И
сследовалось оно предельно наглядно и просто. Бралась схема грозоотмет
чика Попова, прапрадедушки радиоаппаратов. Только вместо стеклянной тр
убки со стальными опилками ставился «живой детектор» Ч цветок филоден
дрона. «Живые детекторы» чувствовали мысленные угрозы человека Ч «изл
учается» за триста миль, и все известные способы экранирования не мешали
растениям фиксировать сигналы. Но большое открытие прошло по разряду еж
едневных «газетных уток» и было, как часто бывает, крепко забыто.
И только Пан… Откуда у него это чутье, эта прямо-таки патологическая потр
ебность копаться в пройденном и по-новому оценивать его, сопоставляя яв
ления, на первый взгляд совершенно несопоставимые?
Карагодский снова включил экран и набрал новый шифр:
«Крито-микенская культура, кикладская ветвь Ч полностью». Он рассеянно
просмотрел по-немецки педантичные и подробные отчеты первооткрывател
ей «Эгейского чуда» Ч археологов Шлимана и Дернфельда, улыбнулся выспр
енним описаниям англичанина Эванса, без сожаления пропустил историю ве
личия и падения многочисленных царств Крита, Микен, Тиринфа и Трои Ч хро
нологию войн и грабежей, строительства и разрушения, захватов и поражени
й, восстановленную более поздними экспедициями.
Он замедлил торопливый ритм просмотра, когда на экране появились развал
ины Большого дворца в Кноссе. Объемный макет восстановил изумительный а
рхитектурный ансамбль таким, каким был он добрых четыре тысячи лет назад
. Огромные залы с деревянными, ярко раскрашенными колоннами, заметно суж
ивающимися книзу; гулкие покои, тускло освещенные через световые дворик
и; бесчисленные кладовые с рядами яйцевидных глиняных пифосов; замшелые
бока двухметровых водопроводных труб; бани с бассейнами, выложенными бе
лыми фаянсовыми плитками, и десятки, сотни зыбких висячих галерей, таинс
твенных ходов, переходов, коридоров, тупиков и ловушек, прикрытых каменн
ыми блоками, поворачивающимися вокруг оси под ногой неосторожного. И всю
ду Ч фрески, выполненные чистыми, яркими минеральными красками на стена
х, сложенных из камня-сырца с деревянными переплетами: динамические кар
тины акробатических игр с быком, праздничные толпы, сцены охоты, изображ
ения зверей и растений…
Карагодский остановил изображение. Необычная фреска что-то ему напомни
ла. Полосатая рыба Ч судя по всему, это был морской карась Ч была нарисов
ана на штукатурке сразу в шести проекциях одновременно: этакое сверхмод
ернистское чудище с четырьмя хвостами между глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46