Он показал,
какая боль может быть без видимых повреждений. Я боролась, умоляла, я
обещала сделать все, что он попросит, отдать ему все, что он захочет, лишь
бы остановить его. Но ничто не могло удержать его. Если бы я знала, где
Эннис, я, наверное, предала бы его. Я кричала, пока горло не могло больше
издать ни звука. Я не могла этого вынести и потеряла сознание. Одоннел
попытался еще раз что-нибудь узнать, но все было напрасно.
Я проснулась от раскачивания. Мой желудок мутило. Я открыла глаза.
Над головой было нарисовано темно-синее небо с созвездиями и луной. Это
уже не та кибитка. Занавески из серой кожи в моих ногах пропускали
солнечный свет сквозь щелку. Вокруг стояли ящики, свисала сеть, валялась
одежда, рыболовные снасти, фонари, пакеты и мешки, свернутые матрасы. Все
пахло маслом, дымом, пылью, чесноком.
Снаружи слышался шум улеков. Это значило, что эта кибитка в конце
каравана. Колеса поднимали пыль, и она покрывала все, даже мою кожу. Лаяла
собака. Голоса двух мужчин доносились сзади, обсуждали дорогу и погоду. Я
подумала, что надо попросить их остановиться, пока меня не вытошнило в
кибитке. Но, когда я попыталась дотянуться до них, меня пронзила боль, и я
снова легла. В горле пересохло. Голова ныла. Ныла каждая частица моего
тела. За головой зашуршала занавеска.
Молодая женщина опустилась рядом со мной.
- Я очень ослабла, - пробормотала я.
Женщина покачала головой, указала на мой рот и мимикой изобразила
питье из чашки. Я не была уверена, что это было правильно в этот момент,
но без помощи я не могла даже пошевелиться. Молодая женщина налила воды
мне, подняла меня и напоила. Я выпила. Она налила еще. Я выпила и это. По
сухости во рту я поняла, что была без сознания довольно долго. Мне стало
легче. Возможно, тошнота была от того, что мои глаза были закрыты.
Я посмотрела на молодую женщину.
- Спасибо. Я чувствую себя лучше. - Она кивнула и улыбнулась.
- Куда мы едем? - Мой голос не был уже скрипучим. Она пожала плечами.
- Как долго я была без сознания?
Она подняла два пальца.
- Два дня?
Она кивнула.
- Вы не говорите на роме? - Известно, что у цыган свой язык, но даже
при этом иногда люди многое понимают из того, что говорится на языке,
который они слышат, но на котором говорить не умеют.
Она посмотрела на меня, задумалась на секунду, кивнула, затем
покачала головой и указала на свои уши. Затем снова кивнула. Она знала
язык ром! Затем молодая женщина повернулась к свету и указала на рот. Она
была немой. Она указала тонким пальцем на солдат, ехавших вокруг кибитки.
На них были рубашки и штаны Свободных, но в раскрытых воротничках рубашек
на шее виднелись знаки Одоннела. С воздуха их не заметят, хотя это был
смешанный караван Гхарров-торговцев и цыган. Молодая женщина указала на
самого высокого, а затем ткнула в красный шарф, висящий у выхода.
- Это сделал кто-то из Одоннелов? Кто-то высокий в красном?
Она кивнула один раз и покачала головой, указывая на нее.
- Кто-то с красным в волосах? - Она закивала утвердительно. - Лхарр
Гаррен Одоннел? - Она снова закивала головой. - Но почему? - Она начала
жестикулировать, но я не понимала. Она это заметила, порылась в каких-то
вещах и достала блокнот и карандаш. Она села спиной ко мне так, что я
могла видеть все, что она писала.
Карандаш быстро летал по странице. Это меня удивило. Я думала, что
она неграмотная.
Она писала:
"Я работала в ювелирном магазине в Эринне прошлой зимой. По несчастью
я проходила аллеей, где Гаррен Одоннел был с одной из женщин. Сначала я не
знала, кто это был, иначе я бы не вмешалась. Но я слышала, как женщина
звала на помощь, поэтому я схватилась за свой нож и побежала к ней.
Одоннел покончил с ней раньше, чем я появилась. Его друзья подхватили ее
из его рук, и я все это видела. Он бы убил меня тоже, прямо тогда. Разбой
- это вовсе не то дело, которым даже лорд Девятки мог бы похвастаться. Его
друзья напомнили ему, что я цыганка, и, что если он убьет меня, мой род не
будет церемониться долго с его Домом".
Ее глаза горели. Она продолжала: "Они были правы. Моя семья не стала
бы заботиться об их товарах с летним караваном. И ему бы не доставили
товары с юга, которых он ждал. Ни один цыганский караван не стал бы это
делать. Он приказал связать меня. Они утащили меня из города, потому что
Одоннел не мог разбираться со мной у Свободных и потому что я могла
рассказать все о нем. Они затащили меня в замок Эринн. Они обвинили меня в
шпионаже, и Гаррен Одоннел приказал отрезать мне язык".
Она остановилась ненадолго, склонив голову. Я увидела пятно на
бумаге, затем еще. Она глубоко вздохнула и продолжила:
"Он думал, его история будет неизвестна. Все знают, что цыгане не
умеют читать и писать. Но он недооценивает нас. Кроме того, он
переоценивает наше стремление к выгоде. Он должен убить меня, ведь весь
наш клан поклялся никогда не работать на Одоннела или его вассалов из-за
того, что он сотворил со мной".
Она посмотрела на меня с печалью. Я кивнула.
- А как же произошло, что сейчас ты работаешь у Одоннела? Я подумала,
ваша семья никогда бы...
Она выхватила у меня блокнот и начала быстро писать. "Солдаты Харлана
поймали мою маму и двух теток. Если мы не довезем тебя благополучно до
Бревена, их убьют. Это план герцога Харлана. Людей Одоннела здесь
немного".
- И вы верите, что Харлан сдержит слово?
Она пожала плечами и написала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63