– Я, пожалуй, начну с мягкого крючка. Если им не понравится, можно будет попробовать что-нибудь другое. Здесь полно всякой наживки. – Она посмотрела на Марка. – Вы будете ловить рыбу или нет?
Ее улыбка была мягкой, дружеской. Улыбка соседки, но не больше. Однако, вспоминая их поцелуй, он, как ни старался, не мог назвать его дружеским.
– Я просто даю вам возможность начать первой.
– Вы на моей территории, Робинсон. У вас нет шанса, – рассмеялась она.
Ее смех был так прекрасен, так мелодичен, что губы Марка сами собой раздвинулись в улыбке. Смяв карточку, он побрел к берегу, лишь чуть-чуть сожалея о несостоявшемся завтраке.
Он присел рядом с Рейчел на корточки.
– Надо полагать, вы здесь часто бываете.
– Раньше – да. Я выросла на острове Ки-Ларго. На этот пляж нас привозил отец. Моя мама не любила ловить рыбу и наблюдала за нами с берега, сидя с малышами на траве.
– В большой семье у детей небольшой выбор.
– Это уж точно, – засмеялась Рейчел. – Но мы, все шестеро, любили ловить рыбу. В любом месте, где можно было найти воду, будь то река или запруда, мы вставали в ряд и забрасывали удочки. Ну конечно, тогда мы не могли позволить себе отпускать то, что наловили. Это была наша еда. Если честно, я до сих пор обожаю сомов.
– Я запомню это, – пообещал Марк, насаживая наживку на крючок своей удочки. – Ваша семья все еще живет в Ларго?
Рейчел покачала головой:
– Все разлетелись кто куда: в Нью-Йорк, в Калифорнию и другие места. Во Флориде осталась только я.
– Почему?
– Здесь мой дом, – ответила Рейчел таким тоном, словно ответ был очевиден. – Именно поэтому все они приезжают сюда на Рождество. – Она снова наклонилась над коробкой. – Думаю, и без слов понятно, что в течение трех дней здесь творится полный бедлам.
Но по ее улыбке Марк понял, с какой нежностью вспоминает Рейчел об этих встречах.
– Ваши родители, наверное, ужасно рады, когда все приезжают.
– Были рады. Три года назад они погибли в результате несчастного случая на зимней рыбалке в Миннесоте.
– Рейчел, мне очень жаль…
– Мне тоже, – тихо сказала она и отвернулась к коробке. – А вы? Где вы научились ловить рыбу?
Взгляд Марка невольно устремился к горизонту.
– На восемнадцатифутовом первоклассном судне, с мотором мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил и проводником, который за малейшую ошибку готов был оторвать голову.
Рейчел поджала губы.
– И никаких сомов, надо полагать?
Марк наклонился к ней и понизил голос:
– Моего отца это привело бы в ужас.
Вздернув подбородок, Рейчел фыркнула:
– Он не понимает, что теряет.
Марк кивнул:
– И никогда не понимал.
С любопытством взглянув на Марка, Рейчел захлопнула коробку.
– С вами на судне были ваши братья или сестры?
– Сестра. Но у нее при одном виде рыбы по всему телу выступает крапивница.
Рейчел рассмеялась.
– А какую рыбу вы ловите теперь? Думаю, в Англии она совсем другая.
– Не знаю, – признался Марк. – У меня никогда не хватало времени это выяснить.
Поднявшись, он пошел по песчаной отмели к воде. Рейчел смотрела ему вслед. От ее внимания не укрылось, как резко изменилось настроение Марка. Улыбка его померкла, лицо помрачнело, как и в тот раз, когда он увидел выпуск новостей. И точно так же как тогда, он сразу ушел от разговора.
«Это не мое дело», – сказала себе Рейчел и, взяв удочку, пошла к воде.
Оставив Марка искать добычу на отмели, она двинулась на глубину и закинула удочку туда, где поверхность была красновато-медного цвета.
Ей пришлось немного помучиться с леской, но в результате крючок приземлился точно в цель. Клюнуло – огромный окунь, но он явно не собирался просто так сдаваться.
Вскрикнув от восторга, Рейчел стала вытаскивать рыбу. Все, как ей казалось, давно забытые навыки в одно мгновение вернулись к ней. Наконец, держа добычу в руках, она стала отцеплять крючок, но, прежде чем отпустить рыбину, почувствовала всю силу борьбы и животный страх своей жертвы.
Выпрямившись, Рейчел увидела, что Марк стоит всего в нескольких футах сзади, готовясь забросить удочку туда, где рыбы явно не было.
– А я и забыла, как это весело, – крикнула Рейчел.
Марк отвел левую руку назад, и лицо его скривилось от боли, плечи напряглись. Наблюдая за ним, Рейчел ощутила не только сочувствие к человеку, испытывающему боль от старой боевой раны, а и нечто более приземленное. Под его рубашкой, словно перетекая, двигались мышцы, напрягаясь и расслабляясь.
Со свистом закинув леску, Марк с улыбкой обернулся и, глядя на застигнутую врасплох Рейчел, спросил:
– Так, значит, я прощен за вчерашнее?
Отвернувшись, Рейчел уставилась на удочку:
– Пусть будет так.
В воздухе повисло неловкое молчание, но так как каждый был занят своим делом, оно не показалось им тягостным. Начался отлив, и они направились в сторону стоянки. В кроссовках хрустел песок, кожа блестела от воды, и напряжение осталось где-то позади, вместе с рыбой.
Закинув снаряжение и обувь в джип, Рейчел натянула рубашку и подошла к дереву, где возле рюкзака уже суетился Марк.
– Черный хлеб с ветчиной – это все, что я успел достать в закусочной, – сказал Марк, протягивая ей бутерброд и пиво.
– Сейчас что угодно подойдет, – отозвалась Рейчел и, положив бутерброд на траву, вытянула вверх руки.
Вот где завтра будет чувствоваться рыбалка! Но сожаления она совершенно не испытывала. Открыв крышку, Рейчел поднесла холодную бутылку к губам.
Утолив жажду, о степени которой она и не подозревала, Рейчел отставила в сторону бутылку и развернула бутерброд. С наслаждением откусив кусочек, она со вздохом прислонилась к дереву.
– Пчелы, пиво и бутерброд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65